Вой воздушной тревоги прервал его на полуслове. На мгновение все замерли. Они переглянулись.
Бивак язвительно заметил:
— Ещё одно совпадение?
— Они не могут возвращаться, — сказал Дрекслер. — Они уже сбросили бомбы. Должна быть вторая волна.
— Или ложная тревога, — добавил Кляйн.
— Что бы это ни было, нам нужно укрыться, — сказал Хубер. — Они могут использовать пожар как ориентир для прицеливания. — Он огляделся. Они были под открытым небом, вокруг не было никакого укрытия.
— Возвращаемся к техчасти, и желательно побыстрее.
Они втиснулись обратно в «Кюбельваген». Кляйн включил задний ход ещё до того, как Граф успел захлопнуть дверь. Машина резко отъехала, завязла в грязи, потом рванула вперёд, подбросив всех в салоне, когда водитель развернул её. Пока они карабкались обратно на дорогу, в воздухе уже гремела частая канонада зенитных орудий.
— Стоп! — приказал Хубер. Он прислушался — старый артиллерист. — Это бьёт батарея у Рейнзойвера. Забудьте про техчасть. Едем в штаб.
Кляйн свернул направо. На СС-контрольно-пропускном пункте он ударил ладонью по гудку и не отпускал, пока часовой не выбрался из своей траншеи и не поднял шлагбаум. Главная дорога в город была пуста — машины, брошенные у обочины, водители и пассажиры искали укрытие. Они мчались по пустынной улице, мимо пансионов и гостиниц, к набережной. Возле отеля Schmitt Кляйн резко затормозил, и все бросились вперёд. Хубер выскочил первым. Он встал на тротуар и стал изучать небо в бинокль:
— Похоже, они бомбят Вассенар. Где, чёрт побери, Люфтваффе? — Он подрегулировал фокус. — А, вот и они!
К югу, над крышами, Граф увидел британские самолёты — снова четыре — они шли с моря, почти в вертикальном пике. Вой двигателей высокого давления прорезал все остальные звуки. Сквозь облака прорисовывались сверкающие линии трассирующих снарядов. Выше над Ябо появились ещё несколько самолётов. Это выглядело странно отстранённо и почти безобидно, как будто мухи кружат в воздухе. Взрывы бомб сотрясали воздух, перебивая даже зенитную артиллерию. Окна гостиницы дрожали. Граф снова поймал себя на том, что считает взрывы. Восемь.
— Нам не стоит идти в укрытие? — спросил Бивак.
— Не нужно, — ответил Хубер. — Они уже сбросили бомбы.
— А откуда такая уверенность, что больше не будет?
— Потому что они работают группами по четыре, и ясно, что цель — пусковые площадки. Город им не интересен — иначе бы уже бомбили. Но, разумеется, можете спуститься в подвал, если хотите, мой дорогой штурмшарфюрер. А я — в кабинет.
Полковник повернулся и пошёл в отель. За ним — Дрекслер и ухмыляющийся Кляйн. Немного поколебавшись, последовал и Бивак. Граф задержался на тротуаре. Он всё ещё слышал гул самолётов, хотя их уже не было видно. Зенитки стреляли всё реже. Мысли вновь вернулись к Фемке и её жалким обломкам ракеты. Едва ли она была причастна к налёту. Но что он знал? Может, Сопротивление передавало сведения британцам? Он ощутил внезапную тревогу — и соучастие.
Кабинет Хубера находился на первом этаже, в глубине отеля. Когда Граф вошёл, полковник уже сидел за столом и говорил по телефону. На стене позади него висела фотография фюрера в сером мундире, с руками, скрещёнными на груди, и тяжёлым взглядом в сторону. Граф не помнил, чтобы видел её раньше — возможно, повесили ради Бивака. Дрекслер тоже говорил по телефону, за угловым столом. Несколько младших офицеров вышли из убежища. Бивак стоял у большой карты Гааги с отмеченными позициями пусковых площадок полка: зелёные булавки — старые места, красные — действующие. Карта охватывала участок от Хук-ван-Холланд и Лусдёйне на западе до Схевенингена, леса Хаагсе-Бос и Вассенара — более двадцати километров вдоль побережья.
— Да, да, — говорил Хубер. — Понял. Хорошо. Свяжитесь со мной, как только будет больше информации. — Он повесил трубку и подошёл к карте. — Похоже, нам снова повезло. Зайдель говорит, бомбы попали вот сюда, в лес у Дёйнрелла. — Он ткнул пальцем. — Это примерно в километре от наших позиций. Что за чёрт, чем они занимаются?
— Разве не ясно? — сказал Бивак. — Они получают разведданные от местного населения.
— Ну, если получают, то очень плохие. Мы никогда не запускали из Дёйнрелла.
Дрекслер положил трубку: