Арно вернулся:
— Я заказал нам пива. Надеюсь, вы не против?
Он сел напротив.
— Божественно — сказала Барбара и предложила ему сигарету. Он взял, и она поднесла огонёк.
Он обратился к Кэй: — Не судите нас строго. Если бы Англию оккупировали на четыре года, у вас было бы то же самое.
— Несомненно, — сказала Барбара. — Я бы точно осталась без волос.
Кэй засмеялась, Арно — нет.
— Когда британцы только вошли в город, они заставляли коллаборационистов на коленях чистить им сапоги на Гроте Маркт. Я сам это видел.
Повисла неловкая пауза, которую нарушил только официант в грязноватом переднике, принесший три кружки пива.
Барбара оживлённо сказала:
— За что выпьем?
— За более счастливые времена? — предложила Кэй.
— Согласен, — кивнул Арно. — С этим мы все можем согласиться.
Они чокнулись. Мужчина, с которым Арно говорил раньше, соскользнул с табурета и подошёл к ним.
Он что-то сказал Арно по-фламандски, затем — им всем по-английски:
— Могу я присоединиться?
— Это Йенс Тейс, — сказал Арно, — мой старый друг. Это Барбара, а это Кэй.
Незнакомец поклонился каждой из них по очереди и сел. Он выглядел ровесником Арно, но был одет более элегантно — в костюм с галстуком.
— Йенс — учитель, — пояснил Арно.
— Раньше мы были коллегами, — добавил Йенс.
Кэй удивлённо сказала:
— Но я думала, вы занимаетесь физическим трудом?
— Это теперь. А раньше я был учителем.
— А что вы делаете в Мехелене? — спросил Йенс.
Барбара ответила:
— О, это всё совершенно секретно — нам запрещено говорить.
— Секретно? — Он выглядел сбитым с толку.
— Знаете… строго конфиденциально.
— Просто административная работа, — быстро вставила Кэй. — Печатаем, сортируем бумаги… скукотища.
— Женская работа, — добавила Барбара саркастично, показывая, что пошутила.
— Но вы, должно быть, скромничаете. По вашей форме видно, что вы офицеры.
— Дорогой, — сказала Барбара, — в женской вспомогательной службе ВВС офицерами были все.
Все рассмеялись.
После этого вечер пошёл легче. К радости Кэй, больше никто не задавал вопросов о работе. Они похвалили Йенса за отличный английский, и он рассказал об отпуске в Англии:
— В Гилфорде. Знаете такой город?
Барбара сказала, что её семья жила в деревушке неподалёку. Йенс настоял на втором раунде пива. Освободилась доска для шаффлборда — sjoelen, как это называли по-фламандски — и Арно предложил сыграть. Объяснения правил стали центром разговора. В течение получаса Кэй почти забыла о войне. Она ощущала, как Арно стоит рядом, как его рука лежит поверх её, когда он показывал, как правильно запускать деревянные шайбы. Йенс делал то же с Барбарой. Пиво было крепким, флирт — лёгким, и когда Кэй взглянула на часы и увидела, что почти семь, она была не только удивлена, но и разочарована, что пора уходить.
— Барбара, нам пора.
— Правда? Ты как староста.
— Что такое “староста”? — спросил Йенс.
— Человек, который портит другим удовольствие.
— Она права, — сказал Арно. — Скоро начнётся комендантский час.
Кэй огляделась. Бар наполовину опустел, и она этого даже не заметила.
Йенс сказал:
— Я провожу вас, Барбара. Где вы живёте?
Она назвала улицу.
— Это рядом. Всего десять минут отсюда.
Мужчины пошли к бару расплачиваться. Кэй прошептала:
— Нам стоит предложить заплатить?
— Ни в коем случае. Оскорбишь их мужское достоинство. К тому же у нас нет бельгийских франков.
— Ты уверена, что тебе безопасно возвращаться с ним?
Барбара с сожалением посмотрела на неё:
— Учитель? Пожалуйста. К тому же он довольно симпатичный, тебе не кажется?
— Господи…
— Мы обязательно должны их ещё раз увидеть.
Арно вернулся от барной стойки, улыбаясь. Он указал на дверь:
— Идём?
Йенс и Барбара вышли первыми. Кэй уже собиралась последовать за ними, когда сзади кто-то крикнул:
— Эй, Арно!
Она обернулась одновременно с ним. Мужчина у стойки бара щёлкнул каблуками и вскинул руку в нацистском приветствии.
Арно сделал вид, что ничего не заметил. Они прошли по набережной, поднялись по ступеням и попрощались с другими на мосту.
— До завтра, — сказала Барбара с подмигиванием. — Только не делай ничего такого, чего бы не сделала я.
Она пошла в одну сторону с Йенсом; Арно и Кэй — в другую.
Некоторое время они шли молча. Комендантский час опустошил улицы. Наконец он сказал:
— Ваша подруга очень забавная.