Смелое дело,
Кто говорит!
Но и какую
Прибыль сулит!
Смотришь, а войско
Дальше спешит.
Фауст и Вагнер.
Фауст
С ручьев и потоков ниспали оковы,
Их снова весны чудный взор оживил,
Долина покрылася зеленью новой…
Зима же, старуха, лишенная сил,
Вернулася в горы, в их сумрак суровый,
И град на долину порой посылает,
И град полосами ложится на ней,
Но белого Солнце не любит… и тает
Град скоро от солнечных теплых лучей.
Повсюду — движенье и новая сила,
Все в краски одеться спешит поскорей,
Но нет еще красок, цветов… и светило
Собрало толпами нарядных людей.
Взгляни-ка отсюда на город, в долину:
Смотри, как из темных глубоких ворот
В нарядных костюмах стремится народ.
Как рад он! А радости знаешь причину?
Все празднуют день Воскресенья Господня;
Они ведь и сами воскресли сегодня.
Из душных покоев, из низких домов,
Из улиц, кишащих народом, неровных,
Из горниц рабочих, от ткацких станков,
От сумрачных сводов церковных
Сегодня на волю выходят они,
Сегодня их праздник! С какой быстротою
Толпа разбрелась по долине. Взгляни,
Как весело движутся эти ладьи,
А вон, переполнен веселой толпою,
Последний отчалил челнок. Вдалеке
На горных тропинках, чуть видных отсюда,
Пестреют их платья. Сюда по реке
Доносится шум деревенского люда.
Здесь старый и малый довольны одним:
Здесь я — человек, здесь могу я быть им!
Вагнер
Мне лестно — я должен вам, доктор, признаться
И выгодно с вами гулять, но никак
Не стал бы я только один здесь толкаться:
Всего, что так пошло, так грубо, я — враг.
Смычка завыванье, крик, кегли — для уха
Несносны, противны. Они по лугам
Беснуются, как от нечистого духа,
И песней, весельем зовут этот гам.
Крестьяне под липой
(пляс и песни)
Разрядился пастушок
В куртку, ленты и венок,
К плясу разрядился;
А под липою толпа
Пляшет, скачет без ума…
Ай люли, ай люли,
Ай люлюшеньки-люли!
Знай, смычок залился.
В середину он юркнул
И локтем своим толкнул
Девицу, и живо
Обернулася она:
«Глупо — я сказать должна…
Ай люли, ай люли,
Ай люлюшеньки-люли!
Глупо, неучтиво!»
Быстро все идет у нас,
Справа, слева, всюду — пляс,
Всюду платье вьется;
Раскраснелись, жарко всем;
Пастушок наш между тем…
Ай люли, ай люли,
Ай люлюшеньки-люли!
К бедрам так и жмется.
«Ах, оставь! Невест у нас
Надували много раз;
Были ведь ошибки»!
Он ей шепчет на ушко,
И несутся далеко —
Ай люли, ай люли,
Ай люлюшеньки-люли! —
Крик и звуки скрипки.
Старик-крестьянин
Как хорошо вы, доктор, поступили,
Тем, что, не брезгуя толпой,
Гулянье наше посетили,
Хоть вы — ученый, и какой!
Примите же вот эту кружку,
Напиток свежий налит в ней.
И я хочу, чтоб он не только
Вам жажду утолил. Но сколько
Найдется капель в кружке сей, —
Чтоб жить еще вам столько дней.
Фауст
Я с благодарностью напиток принимаю
И вам благополучия желаю.
Народ становится в круг.
Старик-крестьянин
А право, хорошо, что вы
К нам в день веселья появились!
В былые дни, во дни невзгод
Вы к нам с любовью относились.
Еще ведь живы о сю пору,
Кого покойный ваш отец
Спас от губительного мору;
Он мору положил конец.
Вы были молоды в ту пору,
С отцом входили в каждый дом;
Зараза била без разбору,
Но не коснулась вас с отцом,
Вы к сильным средствам прибегали,
Вы нас от бедствия спасали,
А вам Спаситель был щитом!
Все
Да здравствует наш верный исцелитель,
Чтоб мог еще нам долго помогать!
Фауст
Не предо мной склоняйтесь вы. Спаситель
И учит помогать, и может помощь дать.
(Проходит с Вагнером дальше.)
Вагнер
Великий человек! Какое упоенье
Ты чувствуешь в груди своей,
Такой почет, такое уваженье
Встречая от толпы людей.
Как счастлив тот, кто дарованьем
Сумел воспользоваться так!
Все смотрят на тебя с особенным вниманьем,
Тебя увидеть хочет всяк,
И стар, и млад. Смычок смолкает,
Танцор свой танец прерывает.
Когда проходишь мимо ты,
Они становятся в ряды,
И шапки вверх взлетают сами;
Недостает, чтоб пред тобой
Склонялись целою толпой,
Как то бывает пред Дарами.