Я осмотрел все присутствующих. Кроме самого Константина и Льва Леонидовича в кабинете присутствовал еще один человек – Михаил Васильевич, Великий Князь Сибирский.
Они уже все расположились за небольшим круглым столом, который сейчас поставили в кабинете императора недалеко от окон, сместив пару кресел и журнальный столик перед ними в угол. Четвертый стул был как раз свободен.
Я уселся на предложенное место, Лев Леонидович отдал распоряжение подать чай и кофе, а Константин раскрыл папку из черной кожи и протянул мне пачку бумаг, в правом верхнем углу первого листа которых стоял оттиск гербовой печати Имперской Канцелярии.
- Прочти, а после я жду твоей версии событий. – Коротко потребовал он, передавая бумаги и вытаскивая сигарету из пачки, лежащей на столе рядом с пепельницей перед ним.
Я, кивнув, принял бумаги и начал чтение. А чтение было, надо сказать, увлекательным. Да боярину Скуратову нужно в писатели идти! Наш разговор на десять минут он превратил в рассказ на три страницы, о том, как вероломный и злобный граф Волков оскорбил его сердце отказом на его просьбу, при этом, Скуратов очень обтекаемо упомянул причину разговора, которая касалась бракосочетания, не называя конкретных имен. И мой отказ его так сильно оскорбил, что просто он не смог вынести этого позора, и хотя он, боярин Скуратов – абсолютно миролюбивый и преисполненный человеколюбия верный последователь веры в Господа, он не может спустить подобное оскорбление, в связи с чем требует сатисфакции согласно законам дворянской чести… При этом он не постеснялся приплести сюда моего покойного деда, Аристарха Прохоровича – будто бы у него был диалог с ним еще в те дни, пока он был жив и в ясном уме, и от него он, боярин Скуратов, уже получал предварительное согласие…
Пока я читал этот бред, меня начала разбирать злость – какого черта он приплел моего деда?! Удобный способ связать меня обязательствами, которые невозможно проверить, не уронив чести и достоинства?! Да я тебя и так раскатаю в лепешку за одно лишь упоминание моего деда в своих целях, боярин…
- Я уверен, что с моим дедом у боярина Скуратова никогда не было никаких переговоров по поводу брака. – Коротко бросил я, положив бумаги в центр стола.
- Я сказал государю то же самое, Матвей. – Кивнул Михаил Васильевич, - Я не верю, что Аристарх Прохорович готов был связать жизнь своего единственного внука с кем-то из Скуратовых.
- Мою жизнь?! – Уже пришел мой черед удивляться.
- А о ком еще может идти речь, когда Скуратов говорит о бракосочетании? – Поднял бровь Великий Князь Сибирский.
- Так! Стоп! – Константин ударил ладонь по столу, на которой от хлопка остался опаленный след ладони молодого императора, - Давай, Матвей, рассказывай, как все было с твоей точки зрения, и что предлагал боярин Скуратов.
- Он предложил мне выдать мою младшую сестру Софью то ли за его младшего сына, то ли за младшего сына его же младшего брата, который исполняет обязанности начальника родовой службы безопасности. И поинтересовался, какое приданное я дам за свою сестру, так как она войдет в древний и уважаемый боярский род. Я отказал ему, на что он сказал мне, что видит в этом оскорбление для себя и всего рода, в связи с чем затребовал дуэли. В ответ я напомнил боярину, что мы оба являемся главами родов старшей аристократии и не имеем права без ведома императора давать согласие или озвучивать подобные вызовы в отношении друг - друга. После этого я сказал, что, если боярин Скуратов так уж хочет сатисфакции, то имеет право подать соответствующее прошение в Имперскую Канцелярию и после ждать решение государя. Весь наш разговор не занял и получаса. Уверен, что мои слова смогут подтвердить и Александр Кобылин, и управляющий ателье Кобылиных – Алексей, прошу прощения, его фамилии я не знаю – не было нужды интересоваться ранее. – Я постарался ответить максимально коротко.
- То есть, тебя лично предложение Скуратова не касалось? – Прищурился Константин.
- Он подобных слов лично мне не озвучивал. – Ответил я.
Костя выдохнул и откинулся на высокую спинку мягкого стула.
- С*ки… Какие же с*ки… -Выдохнул Константин, вытягивая из пачки новую сигарету.
В полной тишине император взял сигареты в губы и раскрыл ладонь, на ней тут же вспыхнуло черно-белое пламя, от которого Константин и прикурил. Вместе с сжатием ладони в кулак, пламя с хлопком развеялось, а Костя, глубоко затянувшись, выпустил сизый дым через ноздри в сторону распахнутого настежь окна.
Пару секунд император молча курил, гоняя свои мысли, после чего повернул голову в сторону сидящих за столом: