— Филипп!!!
— Оставьте нас, — нахмурился Император.
— Как пожелаете, Ваше Величество, — склонился в поклоне Брун и поспешил в каморку охранников, дабы не пропустить ни слова из беседы, наблюдая за происходящим через глазок видеокамеры.
— Филипп, ты в состоянии разговаривать осмысленно? — спросил Император, подходя к красавцу.
— Я не хочу ни с кем… — начал говорить парень, обернулся, увидел, кто перед ним стоит, и изменился до неузнаваемости. — Ваше Величество!!!
— Да, это я. Собственной персоной.
— Чем могу быть вам полезен? — вскочил на ноги и склонился в поклоне Филипп.
— Много чем, — разогнул его рукой на плече Генрих. Подвинулся к нему вплотную, опустил вторую руку на крепкое бедро и сказал в ухо едва слышным шепотом: — Где мы можем поговорить без свидетелей?
— В парке, — понятливо обнял его за талию Филипп. — Идите за мной.
— Мы пойдем вместе, — прошептал Император и крепко поцеловал красавца в губы.
Филипп не сопротивлялся: ответил на поцелуй, развернулся лицом к двери, безропотно повинуясь властной руке на ягодице и, в обнимку с кумиром, проследовал по длинному больничному коридору на выход. Они шли в молчании до тех пор, пока не забрели в самый дальний и заброшенный уголок парка.
— Начнем сначала? Чем могу быть вам полезен, господин? — остановился под кроной развесистого дуба Филипп. Попытался отстраниться, но Генрих ему не позволил.
— Ты очень красивый молодой человек, мальчик мой.
— Ваш мальчик? Я?
— Да. Ты.
— Ваше Величество, если речь идет о том, чтобы сделать меня вашим Фаворитом, то…
— Что?
— Это не очень хорошая идея. Я психически неустойчив, у меня разбито сердце, а в затылок мне дышит толпа кровожадно-жадных родственников.
— Если тебе в затылок буду дышать я, все у тебя наладится, — ласково улыбнулся несчастному красавцу Генрих. Поцеловал его в губы, обнимая, погладил по спине и ягодицам.
— Я бы очень хотел, чтобы так было, — поднял на него печальные изумрудные глаза Филипп. — Но я не смогу отдать вам свое сердце. Тот, кого я буду любить до конца моих дней, умер у меня на руках меньше месяца назад.
— Я понимаю и не буду на тебя давить. Дам все, что захочешь: время, неограниченные возможности и безопасность.
— Что вы хотите получить взамен? Я ведь даже сексом сейчас заниматься не в состоянии.
— Взамен мне нужна твоя полная и безоговорочная преданность, — сказал Генрих, меняя тон с тягуче-сексуального на деловой. Филипп вздрогнул и сосредоточился. — Я устал от интриганов, лезущих ко мне в постель ради денег, почестей или славы. Мало того, я не хочу заниматься с ними сексом или слушать их признания в любви, потому что однажды, как и ты, любил и потерял. Но я не хочу никому ничего объяснять. Ты — тот, кто мне нужен. Тебе плевать на деньги, потому что ты богат, и плевать на секс, любовь, власть и интриги, потому что твое сердце разбито.
— Вы знаете меня куда лучше, чем я сам, — после минутного молчания сказал Филипп. — А это значит, что ваше нежелание заниматься сексом с парнями — лишь предлог. Чего вы от меня хотите на самом деле?
— До того, как на тебя набросилась стая крыс, ты учился на финансовом факультете Университета, мечтал открыть свое дело и подавал большие надежды. Мне нужен тот, кто будет незримо следить, а иногда и управлять финансами моего врага, ежеминутно будучи у меня под рукой, своей красотой и неприступностью отводя от себя любые подозрения, отвлекая от меня внимание и сливая нужную мне информацию в нужные уши.
— Двойной агент? Ваше Величество, все это как-то… вы уж простите, слишком подло для меня.
— Речь идет о финансах Князя Веласкеса.
— Армана де Сильва-Веласкеса?! Вашего жениха?! — переменился в лице Филипп. Захлопал глазами, засиял, заулыбался. — Я знал, что ваше расставание лишь уловка! Я знал, что вы не оставите его в беде! Я верил…
— Филипп, — грустно улыбнулся Генрих, затыкая восторженный вопль парня плечом. — Романтический ты придурок. Между нами давно уже все кончено. Арман — мятежный Князь и мой главный враг. Мне нужен контроль над его финансами, чтобы после войны с бангалорами взять его за яйца без долгих дипломатических расшаркиваний. Чем больше к тому времени будет его состояние, тем лучше для меня.
— Да, да, как скажете! — не веря ни единому слову Императора, замычал Филипп и вырвал голову.
Генрих, увидев сияющие восторгом и обожанием глаза, с трудом удержался от желания матерно выругаться. Вот она — обратная сторона фанатизма. Хорошо хоть, парень был яростным фанатом их обоих!
— Так ты согласен стать моим Фаворитом, мой сладкий мальчик?
— Вы еще спрашиваете! Конечно!!!
Дальнее Порубежье. Галактика Трех сестер.
— Стефан, меня зовут Филипп. Император предупреждал тебя обо мне. Удобно говорить?
— Не очень. Князь занят случайным спасением графини Свяжской из рук вездесущих бангалоров, а я на подхвате. На кой хрен Император сдал местонахождение ее корабля капитану Бороде? Что, бангалоров попроще не нашлось? Под началом зеленого отморозка больше тридцати тысяч наемников!
— Вы же в космосе. Какая разница, сколько у него народу на борту?
— На борту? На шести бортах класса А+ с орудиями, которые могут превратить среднего размера звездолет в Черную дыру за пару минут! Это не десантные звездолеты. Это, черт побери, монстры, способные завалить даже «Летучий Голландец»!
— Стефан, ты что, очкуешь?
— Да! Очкую! У нас нет ни денег, ни технической возможности «Голландец» после битвы с ними восстанавливать! Это при условии, что они на абордаж не ринутся. Тридцать тысяч четырехруких двухметровых психов против пяти тысяч человек, пятая часть которых гражданские.
— А Князь что по этому поводу думает?
— Он спокоен, как слон, и молча прет напролом. Мне от его молчания еще тошнотнее.
— Император верит в него, поверь и ты.
— Толку от моей веры…
— Тогда перестань очковать и займись делом. Тебе одного из главных бангалорских военачальников на блюдечке с голубой каемочкой принесли, а ты недоволен. Тоже мне, бесстрашный угонщик императорского флагмана.
— Так, все, хватит меня гнобить. Ты чего хотел-то?
— Доступ к мобильному банковскому терминалу Князя получить до того, как до него доберется будущая Княгиня. Император приказал контролировать все ее финансовые махинации, чтобы главный борец с бангалорами во Вселенной и его великая армия случайно без гроша не остались.
— Сейчас?! Нашел время!
— Сейчас самое что ни на есть подходящее время. Если очкуешь ты, то остальные и подавно. Вопросы задавать не будут.
— Филипп, я тебя первый раз в жизни слышу, но уже ненавижу.
— Шевели мозгами и булками, любовь моя. У нас мало времени.
Метрополия. Миранда. Императорский дворец.
Вчера вечером на границе Метрополии и Порубежья произошло сразу несколько чрезвычайно важных для Вселенной событий.
— У киношников даже застрявшая в моем носу козявка — событие Вселенской Важности, — пробурчал Император, протирая глаза, чтобы посмотреть на экран плазмы на стене, который ни свет, ни заря включил бесцеремонный Фаворит. — Филипп, если ты разбудил меня зря, я тебя побью. Тапком. Не больно, но очень обидно.
— Вам понравится, — улыбнулся Филипп и протянул Генриху влажное полотенце.
Все они связаны с легендарным мятежным Князем де Сильва-Веласкесом, который в неравном бою сумел уничтожить больше пятидесяти тысяч бангалоров во главе с известным своей нечеловеческой жестокостью капитаном Бородой, имея за спиной всего двести человек команды.
— Сколько-сколько бангалоров он уничтожил?
— На самом деле расклад был тридцать тысяч против четырех, но это звучит не так эффектно, как пятьдесят тысяч против двухсот.