Итак, беру комбинезон, под него — кинжал, нож и фонарь. Я внимательно осмотрел ткань, прощупал края латок, проверяя качество соединений. Надев комбинезон, я накинул капюшон, перчатки, закрыл лицо маской и включил батарею. По телу пробежали мурашки, кончики пальцев закололо. Я успел отвыкнуть от персональной интеллектуальной системы, та, до предела ограниченная, что была на едва живом челноке, не в счет. Появившиеся в поле зрения элементы умной начинки поначалу мешали, хотелось смахнуть их, но вскоре я снова к ним привык. Теперь их оставался самый минимум: пиктограмма батареи с процентным указателем да строчка режимов, из которыхсейчасактивным было только индукционное подпитывание системы.
Мысленно потянувшись к переключателю режимов, я активировал маскировку. Активной стала пиктограмма с изображением человека в глубоком капюшоне, а тело просто исчезло. От неожиданности закружилась голова, я едва устоял на невидимых ногах, но увидел, как от движения слегка исказились контуры каменных плит на полу. Даже в тусклом свете это можно было разглядеть. Оставалось успокаивать себя, что это я знаю о неидеальности маскировки, а остальным и в голову не придет искать невидимку. Удовлетворенный увиденным, я разделся и спрятал комбинезон в мешок. Его неполучится использовать днем, но это не важно, ведь днем мне нужно быть на виду. А следующей ночью… следующей ночью все решится.
Еще до рассвета в доме начали раздаваться голоса, торопливые шаги, со двора донеслось конское ржание, крики. Я вскочил с кровати, чувствуя в теле приятную легкость и силу. Поспешно одевшись, выбежал из комнаты и понесся вниз по лестнице. В каминный зал уже стягивались сонные и помятые бароны, слуги ловко сновали между ними, расставляя на длинном столе блюда с завтраком. Пока все наскоро перекусывали, в дом начали стягиваться командиры сводного войска с докладами, лагерь уже сворачивался.
На горизонте только начинала алеть тонкая полоска рассвета, когда я вышел из дома. На дворе в свете факелов седлали коней. Гремящие железом бароны проверяли седла и притороченные к ним седельные сумки. Начать решили без изысков: просто выдвинуть войско на позиции, а послепостараться взять город и принудить соседа к миру. Воинам донесли строгий наказ: мирных жителей не трогать, скот и крестьян не резать, к девкам на землях Тошильдера не прикасаться.
Колонна уже скрылась вдалеке, оставив за собой только длинный пыльный хвост. Мы двинулись следом, растянувшись по дороге. Я ехал во главе кавалькады, со мной поравнялся и поехал стремя в стремя Залтан.
— Сэр Томас, я наслышан о вашей доблести, но также знаю, что вам еще не приходилось ввязываться в бой с настоящими подготовленными воинами, а тем более брать укрепления, — сказал он, глядя прямо перед собой на убегающую из-под конских копыт и скрывающуюся в рассветной дымке дорогу. — Я уверен, никто не будет против, если вы не полезете на стены, оставив это более опытным людям.
— Что заставляет вас так думать обо мне? — спросил я. Его предложение меня устраивало полностью, но не хотелось вдруг прослыть трусом. — Или я дал повод?
Залтан помолчал, затем сказал, так и не повернув голову:
— Вы хороший человек, сэр Томас, мы даже готовы рисковать жизнью, чтобы помочь вам… тем более, что ваши неприятности целиком на совести барона Магатта. Но будет лучше, если вы не будете соваться под руку. Договорились?
Он наконец смерил меня тяжелым взглядом, затем пришпорил коня, пуская его вскачь. С другой стороны меня обогнал Озомат, кивнул рассеянно. Поравнявшись, оба барона поехали рядом, о чем-то негромко переговариваясь. В груди начала закипать ярость. Этот высокомерный ублюдок, да как он смел! С огромным усилием удалось успокоиться, я выдохнул, досчитал до десяти. За спиной раздался приближающийся топот, сбоку показался Север. Мы долго ехали, не говоря ни слова. Наконец, благородный барон не выдержал:
— Думаю, мне нужно извиниться. — Он поймал мой взгляд. — И можешь ничего не платить за земли. Ты правда сумел их защитить, аМагатты — люди благородные. Надеюсь, сумеешь удержать.
— Сумею, — ответил я. Очень хотелось сказать что-то обидное, но сдержался. — Главное сейчас — разобраться с Тошильдером, так?
— Об этом даже не беспокойся, сэр Томас, — он кивнул. — С тобой лучшие воины!
— И ты, — все-таки не сдержался я, но Север пропустил шпильку мимо ушей. — Давай вытряхнем соседа из укреплений!
Дальше ехали, беседуя о незначительных вещах. Север все больше рассказывал о сражениях, стараясь поднять мой боевой дух. Наконец, добрались до границ владений. Воины останавливали коней, вдоль линии метнулись глашатаи, разнося приказы. Я тоже натянул поводья, осмотрелся из седла. Еловая чаща здесь сменилась светлым, почти прозрачным березняком, в густой траве тут и там виднелись островки белых ромашек. Дорога тянулась в зеленой тени, засыпанная прошлогодними листьями и лесным мусором, от чего становилось понятно, что ей давно не пользовались. Недалеко впереди по обеим сторонам колеи стояли вкопанные пограничные столбы из потемневшего дерева.
— Здесь давно никто не ездит, — раздался за спиной голос Залтана. Барон подвел коня к моему, остановил. — Лес тянется почти до самого Андерса, останется только пересечь реку, там удобный брод.
— Наши перемещения вряд ли остались незамеченными, — сказал я.
— Конечно, — ответил Залтан чуть удивленно. — Как спрятать такую орду в густо населенных местах? Но уверен, немноговремени мы выиграли.
Вдоль дороги метались посыльные, разнося последние указания. Спешившиеся, чтобы размять ноги, воины вскакивали в седла, звучали приказы, конское ржание, и отряд за отрядом выдвигались дальше. Я тронул поводья, но Залтан придержал моего коня за узды:
— Подождите, сэр Томас, ваше место в хвосте отряда.
Я не стал спорить, и мы дождались, пока мимо проедут последние воины. Замыкал кавалькаду вчерашний разведчик. Сейчас Карат выглядел значительно лучше, хоть под глазами и оставались глубокие тени. Поклонившись, насколько позволяло седло, он неуверенно улыбнулся в белые усы, переводя взгляд с меня на Залтана.
— Господин?
— Мы почти на месте, твоя задача меняется. Будешь присматривать за молодым бароном. У него… не самый богатый опыт в осаде городов.
Карат удивленно вскинул брови, но Залтан уже развернул коня и пустил его в галоп, нагоняя голову процессии. Я поймал на себе взгляд разведчика, пожал плечами:
— Такова жизнь. Все всегда бывает в первый раз.
Мы поехали замыкающими. Вскоре дорога вильнула в сторону, обходя глубокий овраг с густой растительностью на дне, и выскочила на простор. Впереди показалась неширокая река с пологими берегами. Дорога снова поворачивала, не доходя до воды полсотни шагов, но сводному войску она больше не требовалась. Вода забурлила под копытами, когда всадники двинули коней через реку.
Впереди, за рекой, виднелись крыши домов, высокий шпиль церкви, во дворах зеленели деревья. Слева вверх по течению двигалось крупное стадо, оттуда доносились рев и мычание. Здесь продолжалась обычная жизнь. Но вскоре у самых домов началось движение, и я увидел, как потянулись прочь торопливые фигурки с мешками и тюками за плечами, показались телеги, раздался свист, щелканье бичей: пастухи спешно разворачивали стадо. Люди бежали. Я представил, как это выглядит со стороны и скрипнул зубами: неугомонный сосед нарушил границы и теперь идет грабить, жечь, насиловать! Можно только похвалить Залтана за четкие указания местных не трогать. Не нужно это.
Наконец, на ту сторону перебрались и мы с Каратом. Река оказалась не глубже ручья, удалось даже не замочить ног. У села войско снова перегруппировалось. Сейчас нужно было стянуть отряды в кулак: стены Андерса виднелись на горизонте. Бароны разъехались каждый к своим людям, кричали что-то ободряющее, в ответ разносился дружный рев, звяканье мечей о щиты. Сегодня многие умрут, и они сами прекрасно это знают. Но для них эта смерть благородная, в бою, за благое дело, а оно всегда благое, иначе никак.