- Откройте рот, обещаю, это будет вкусно!
Катрина бросила взгляд по сторонам. На них были устремлены многие глаза, но пришлось подчиниться и поймать лакомый кусочек губами. Эдвина это явно развлекало и доставляло удовольствие. Следующий ломтик он прожевал сам и вопросительно взглянул на невесту.
- Мне понравилось! Спасибо за урок.
- Всегда пожалуйста. Вина?
Разговор стал более оживленным и в конце ужина настроение у обоих заметно улучшилось. Герцог вынужден был признать, что Катрина умеет быть интересной и отдавал должное ее привлекательной внешности. В конце концов ему повезло хотя бы с этим, ведь могло быть иначе – как с Ричардом, женатым на безликой, болезненной женщине.
Вскоре все поднялись из-за стола, чтобы пройти в общую гостиную. Предполагалась, что девушки будут развлекать мужчин музыкой, желающие - играть в карты, а почтенные дамы - обсуждать важные семейные вопросы. Когда пришла очередь Катрины сесть за инструмент, она не выглядела смущенной или неуверенной. Голос у девицы оказался прекрасным и сильным, но ему не хватало чувственности, а мелодичные напевы напомнили Эдвину вечер перед охотой. Его снова охватила тоска, ждать до Рождества оставалось около двух недель – бесконечный срок для того, кто мечтает видеть рядом свою фаворитку.
- Немного не тот репертуар? – слова Эльфриги вернул Эдвина к реальности. – Согласна, графиня пела лучше. Кстати, братец, ты должен оценить мои старания, я сдержала слово уже дважды! Как видишь, Жослины здесь нет.
- Она ко мне приходила, - не поворачивая головы сообщил Эдвин.
- И ты не проявил жалость? Запомни этот день, иногда приходится чем-то приходится жертвовать, а зачастую и кем-то!
В этом состояла большая доля правды, хотя со стороны Эдвина расставание с Жослиной не выглядело такой уж и жертвой, а кое-кого откровенно порадовало. Катрина была счастлива, что устранила соперницу, но не учла одной важной мелочи – место фаворитки никогда не бывает пустым. Она убедилась в этом тем же вечером, притом самым неожиданным образом. Некоторые из гостей, а в их числе и Эдвин, рано разошлись по приватным покоям. Когда Катрина тоже собиралась идти спать, ее посетила безумная мысль –заглянуть к жениху и пожелать ему спокойной ночи. Она немного нервничала и не успела еще дотронуться до двери, как она услышала очень характерные звуки. Ритмичные женские стоны то растворялись в тишине, то снова ее нарушали. Движимая непреодолимым любопытством, Катрина подошла ближе к приотворенным створкам, и застыла на месте.
Подсвечник стоял на полу в центре комнаты и освещал ее мягким, теплым светом. Испытывая стыд, возмущение и непонятное волнение, Катрина увидела две обнаженных фигуры. Девушка лежала поперек кровати, а позади был Эдвин, чьи руки покоились на ее аппетитных округлостях. Фрейлина выгибала спину и стонала, стягивая руками простыни, и от этой сцены Катрину бросило в жар. Пересилив себя, она отвела глаза и как можно тише прикрыла двери. По телу баронессы пробежала дрожь – не надо было приходить, а уж тем более подглядывать! Она постаралась поскорее скрыться, и как ураз вовремя. За спиной послышался голос Эдвина, возглас, а затем странный шум, как будто что-то упало на пол. Катрина быстро оглянулась по сторонам. К счастью, рядом никого не было и она почти бегом бросилась в свою комнату.
Оказавшись в спальне, баронесса сразу позвонила горничной и не переставая прислушиваться, быстро переоделась. Не успела она еще накинуть халат и расчесать волосы, как вечернюю тишину нарушили шаги и голоса нескольких человек. Поднялась суета, непривычная для такого позднего времени и служанка, не имея собственных версий, предложила пойти и сейчас же узнать, в чем дело. Вернулась она не скоро и выглядела очень испуганной.
- Простите меня, ваша милость, мне приказали молчать об этом, но я вижу, что вы тревожитесь…
- Так говори, раз начала! Я обещаю, что никак тебя не выдам!
- Герцог, то есть ваш жених, ему стало нехорошо. Кажется, потерял сознание.
- А девушка? Не смотри на меня так, я знаю, что он был не один! – Катрина схватила горничную, за руку.
- Насколько я знаю, с ней все в порядке! Сначала все думали – это вернулась его болезнь, но потом пришел доктор…нет, я не могу, нельзя ничего говорить!