- Нет, ваше преподобие, он всякое говорил в бреду, то грозился кому-то, то звал Шарлотту… как его Берта не расспрашивала, ничего из его слов не могла разобрать, может он вам что скажет?
- Говорить с ним сейчас бесполезно, хорошо хоть он смог принять святые дары. Если душа не отлетит сегодня ночью, это будет чудо. Я приду утром …
Добропорядочные хозяева хотели узнать правду и опасались ее. В деревне говорили всякое, даже то, что Дерик сам возглавлял бандитов и они не поделили добычу. Приютить в своем доме такого преступника было делом подсудным, и староста был рад радешенек, когда раненый очнулся.
- Что такое, меня уже похоронили? – рот Дерика искривило подобие горькой усмешки.
- Нет, ваша милость… мы беспокоились, вам ведь совсем худо было, и вы бреду все кого-то звали. Вот мы и подумали, может надо ей сообщить?
- Звал? – он со стоном приподнялся и схватил старосту за одежду. – И кого же я, черт забери, мог звать?! Неужели Шарлотту?
Короткими вспышками пришли воспоминания, (или это были просто болезненные видения) – черная вода, руки, которые тянутся к нему, но не могут поймать, и широко распахнутые, полные ужаса глаза. Каждую ночь граф видел один и тот же сон, но в бреду он превратился в настоящий кошмар, где Дерик пытается вытащить жену из воды и не успевает… Берта кивнула, подтверждая его догадки, и оглянулась на мужа, который тут же оживился:
- Так к кому нам послать человека, ваша милость?
- Ни к кому. А если станут спрашивать, можете сказать, что она на дне реки!
Пусть до поры до времени все так и думают! Что касается самого Дерика, он уже знал всю правду. Бастард Эдвина, последствия ее легкомыслия или глупости! Ни в какую любовь принца он не верил, слишком хорошо зная эту породу людей, и потому мучился вдвойне от вынужденного бездействия. Ждал. Набирался сил. Там, где другого уложил бы такой удар ноже, графа спасала воля к жизни, в вернее – желание отомстить. Спустя две недели Дерик победил горячку и слабость, а через три – прыгнул в седло, полный решимости добраться в монастырь и своими глазами увидеть Шарлотту.
Он подозревал, что задача может усложниться и монашки без особой радости пожелают уступить его просьбе, но никак не думал, что ему вовсе не отопрут двери.
- Наш орден не допускает общения с мужчинами, - настоятельница была непреклонна. – Я не могу вам помочь.
- Это нужно расценивать как то, что Шарлотта Рос Джонс живет у вас?
- Даже если так, это ничего не меняет. Наши послушницы не выходят из этих стен, а многие дали обет молчания.
- Сколько вы хотите за помощь? – словно не слушая ее слов, спросил граф. – Вам наверняка нужны средства, например, чтобы отремонтировать вон ту кровлю, которая не сегодня завтра обрушится. Назовите сумму.
В глазах настоятельницы проснулся интерес. Она внимательно посмотрела на гостя, но довольно долго хранила молчание. Дерик не мешал борьбе святости и алчности, пока последняя не взяла верх.
- Почему вы так настаиваете? – она сложила руки, в которых были четки. Дорогие, сделанные вовсе не из дерева.
- Я хочу кое-что сказать своей жене. Может быть даже попросить у нее прощения.
- Благородный мотив, но вы меня не обманете! – она склонилась через грубый столик, за которым сидела, и заглянула в глаза посетителю. – Скажите правду и может быть, я вам помогу. Вы любите ее, желаете, хотите убить?
- Вы на редкость проницательны, – он криво улыбнулся и в глазах загорелся демонический огонек, – Только расставьте эти желания в обратном порядке.
- В таком случае мне вас жаль. Такая встреча только усугубит боль и вашу, и графини. Она приехала сюда, потому что раскаивается и ищет успокоения.
- А я думал, чтобы скрыть плод своего греха.
Настоятельница одарила его недоверчивым взглядом, не может быть, чтобы ее ТАК обманули! Женщина в ожидании среди непорочных монахинь? Если это правда, то графине придется немедленно покинуть эти стены и искать приют в другом месте, но вот как быть со щедрое пожертвованием, свалившимся не иначе как по воле Божьей?