Священник запнулся, когда произносил её имя, но Розалинда твёрдо смотрела на него, зная, что королева-мать не сводит с неё пренебрежительного взгляда.
– Будьте же вместе всю оставшуюся жизнь, в радости и в горе, в болезни или здравии. Любите друг друга и заботьтесь друг о друге, пока смерть не разлучит вас.
Гуарин – холодный, безэмоциональный – развернул невесту к себе лицом и поцеловал её, но так, что Розалинде на миг показалось, что сама Смерть прильнула к её устам. Так же было и на праздничном пиру: между ними стояла невидимая стена, и, как бы ни старалась Розалинда её преодолеть, у неё ничего не выходило. Первые несколько дней Гуарин даже не смотрел в её сторону, и только потом изредка начал с ней разговаривать, спрашивать о каких-то незначительных делах – кого из гостей пригласить на торжественный приём, какие цветы высадить в вазы, какого цвета занавески повесить в зале. Все мало-мальски важные дела молодой король обсуждал со своей матерью, которую однажды утром нашли бездыханной в своей постели.
Флакончик был разбит на мелкие осколки – Розалинда собственноручно выбросила его из окна на мостовую.
Через три дня – похороны. Ещё месяц – траур. Довольно мало, но, в конце концов, не царствующая же королева отдала Богу душу. Вот если бы умерла Розалинда, Гуарину пришлось бы объявлять траур как минимум на три месяца, и всё это время он не мог бы жениться. А, чтобы не очернить себя в глазах всего высшего общества, ему пришлось бы прождать ещё как минимум месяц, прежде чем он имел бы право представить свету свою новую невесту…
Небо, почему она думает об этом? Розалинда резко одёрнула себя. Она не умрёт. Не сейчас. Никто не знает о том, что это была именно она.
– Розалинда, – окликнули её, и молодая королева обернулась. Перед ней с двумя бокалами вина стоял Гуарин. Даже в их собственных палатах, куда очень немногие имели доступ, он носил парадный военный мундир, как в армии, куда он так хотел вернуться.
Её муж протянул ей один бокал, и Розалинда с благодарностью приняла его, но не сделала ни глотка. С тех пор, как умерла королева, она никогда не пила напитков, прежде не проверив их на ком-нибудь другом.
Страх стал неотъемлемой частью её жизни. Она боялась, всё время боялась за свою жизнь. Она по-прежнему ничего не могла оставить после себя, кроме урны с прахом, на котором выгравируют «Королева Розалинда, супруга короля Гуарина I», а ей так хотелось, чтобы её помнили много лет спустя после её смерти.
Она хотела детей. Впервые за всю свою жизнь Розалинда хотела выносить и родить ребёнка.
На душе скребли кошки. Гуарин подозрительно долго молчал, допивая вино и при этом смотря в никуда.
– Гуарин, любоь моя? – позвала она его, и он очнулся.
– Прости, Розалинда. Садись, – он указал ей на кровать, и она послушно села, а минутой позже Гуарин опустился на постель рядом с ней, опёрся локтями о колени, уронил голову на ладони.
– Моя мать умерла. Я не знаю, к кому я мог бы обратиться за советом, кроме тебя.
Розалинда слушала, затаив дыхание.
– Ты была бы мне хорошей женой. Не знаю, верной или нет, но в чём тебе нельзя отказать, так это в смекалке. Моя мать не думала, что… так получится.
В груди у Розалинды похолодело.
– В смысле? О чём ты говоришь, любовь моя?
– А то ты не знаешь.
Улыбка Гуарина сочилась ядом, а глаза были полны ненависти.
– Королева Регина сама просила меня об этом! – попыталась оправдаться молодая королева, но Гуарин лишь насмешливо фыркнул в ответ. – Она и дала мне яд! Высокий рыцарь… – она даже не знала его имени, и, о чёрт, у неё не было доказательств, – высокий рыцарь вёл меня к ней…
Гуарин неожиданно ударил Розалинду по губам, и она испуганно замолчала.
– Я должен быть признателен тебе. Если бы ты не отравила моего отца, он всё ещё пребывал бы на троне, здравствовал и пьянствовал, разбрасываясь деньгами направо и налево ради таких же, как ты.
– Даже дочь маркиза Дельмара… – голос подвёл Розалинду, но она всё же сказала то, что хотела. А Гуарин рассмеялся в ответ.
– Ты всерьёз решила, что маркиз подпустил бы моего отца к Жизель? Да никогда.
– А ребёнок?…
– Могира. К счастью для Жизель, теперь он сможет на ней жениться. Правда, я не уверен, что их ребёнок родится здоровым… Негоже, когда у короля наследники появляются позже, чем у его брата.
У Розалинды перехватило дыхание.
– Ты моральный урод, Гуарин. По тебе и не скажешь, что ты способен убить ребёнка.
– Ты не лучше, Розалинда. Ничем не лучше.
Они в упор смотрели друг на друга, и внутри у молодой королевы, бывшей фаворитки, сумевшей подняться так высоко, всё сжималось. Страх холодными струями расползался по телу, сжимая внутренности в цепких и липких щупальцах.
– Твоя мать тоже такая же. Хотела убить беременную женщину…
– Не хотела на самом-то деле. Ни одна женщина не будет убивать дочь своего любовника.
О небо. О, небо, во что она впуталась?…
Становилось трудно дышать.
Ума разгадать эту интригу и не ввязываться в неё у Розалинды не хватило.
– Ты, наверное, гордилась тем, что продержалась у трона моего ревнивого отца целых пять лет. Никто до тебя не выдерживал и двух. А вот королевой ты пробудешь меньше всех – чуть больше месяца прошло.
Розалинда сглотнула.
– Гуарин, любовь моя…
– Быть может, мне стоило бы оставить тебя в живых, но из-за тебя моя мать умерла, и поэтому ты заслуживаешь смерти. Я ненавижу тебя. Будь моя мать жива, я бы стерпел твоё присутствие и, может быть, смирился бы с этим браком… Но не теперь.
Гуарин опрокинул Розалинду на спину и встал над ней, высокий и опасный, карие глаза были как прежде бесстрастны, и только скривившийся в улыбке рот выдавал то удовольствие, которое король предвкушал от убийства своей королевы.
– Прощай, Розалинда.
– Гуарин, нет! – вскрикнула молодая королева и вскочила, полная решимости бороться за свою жизнь, но король поймал её и толкнул обратно, прижав к постели своим весом не давая подняться. Розалинда визжала и царапалась, разрывая ногтями шитьё на парадном мундире, но Гуарин держал её крепко. Она ударила его один раз, второй, но что её слабая женская рука могла сделать с крепким телом, закалённым во многих битвах? Розалинда всхлипнула и обессилено откинулась на подушки, закрыв глаза и прижав руки к губам.
Пользуясь моментом, король кончиками пальцев нащупал подушку и притянул её к себе, а потом резко и неожиданно прижал её к лицу Розалинды. В её глазах потемнело, нечем было дышать; она пыталась вырваться, но силы уже оставляли её. Руки отказывались слушаться, и с каждым разом всё труднее было заставить себя бороться за жизнь.
Прощай, Розалинда.
Она так и не оставила после себя ничего, кроме остывшей постели, горы нарядов и шкатулки, доверху наполненной украшениями, зеркала, в которое она когда-то смотрелась, увядшей розы на комоде и дешёвой безделушки, данной ей на память отцом. А урну с её прахом, пронеслась вялая мысль в голове Розалинды, даже и в королевский склеп не поставят и не выгравируют на её металлическом боку её имя: «Королева Розалинда, супруга короля Гуарина I», ведь она, по сути, была лишь фавориткой, которая на короткое время поднялась из ниоткуда и вскоре исчезла в никуда.
Ведь у всех королев одна судьба, на краткий миг подумалось ей, и прекрасное, гордое, надменное лицо королевы Регины было последним, что успела представить Розалинда, дочь ремесленника, фаворитка Августина III и маркиза Арбогаст.