— Отцу Палу пришлось спешно уехать в Штаты. Он, вероятно, не вернется сюда.
— А капитан Клерк? — ошеломленно спросил парень.
— Капитана Клерка назначили на другую должность. Сегодня утром он уже выехал к новому месту службы.
Иштван тупо смотрел перед собой. Он крайне растерялся.
— Выполнили поручение? — послышался голос упитанного мужчины.
Иштван утвердительно кивнул головой.
— Дайте письмо.
Парень молча дал тоненький конверт. Тот разрезал конверт стальным ножом и вынул бумажку с прикрепленной к ней узкой фотопленкой.
Иштван медленно начал осознавать ужасную правду. Все яснее становилось для него, каким недальновидным и доверчивым он был, когда доверился отцу Палу и Клерку. Значит, это не любовная переписка. В душе закипала ярость. Но он поборол ее. «Зачем же ты обманываешь самого себя? Разве ты с первой минуты не знал, что речь идет о чем-то другом? Признайся хоть самому себе, что ты знал это, но тебе хотелось верить отцу Палу. Нет, не так. Не знал, только догадывался, что здесь что-то не так. Но это было просто смутное предчувствие. Если бы знал, то не взялся бы за это дело».
— Чистая работа, сынок! — нарушил тишину седой человек. — Хороший поступок, достойный патриота. Признайтесь, что не такая уж и чертовская эта служба.
— Какая служба? — спросил парень. Он с искренним удивлением взглянул на американца. — Мне непонятно, господин, о чем вы говорите.
Мужчины переглянулись.
— Что вам непонятно? — сказал по-немецки младший. — Капитан Клерк передал нам, что вы согласились выполнять задачи разведывательного характера.
— Это недоразумение. Речь шла о том, что мне помогут устроиться на учебу в один из американских университетов. Именно это мне пообещали отец Пал и капитан. Но какой-то полковник Донован…
— Нет нужды продолжать, — перебил его плотный человек. — Я полковник Донован. Мне известна эта история.
— В таком случае… — облегченно сказал Иштван.
— Вы хотите поехать в Америку?
— Да.
— Хотите там учиться?
— Очень хочу.
— Вот что. Для этого нет никаких преград. Мы предоставим вам возможность поехать и учиться. Но за это надо послужить.
— Я уже сделал свое. Господин капитан сказал мне, что когда я принесу письмо, которое вам только что дал, то сразу же смогу уехать.
— Об этом я не знаю. Вы, наверное, плохо поняли капитана, — сказал полковник. — Как он мог это обещать? Я не поручал ему. А здесь приказываю я.
Иштван вскочил. Кровь ударила ему в голову. Он оперся о широкий стол и начал кричать.
— Не кричите здесь, парень. Садитесь. Вы забываете, с кем говорите.
— Значит, вы обманули меня. Вот чего стоят ваши слова!
Юноша дрожал всем телом. От большого возбуждения губы у него побелели.
— Садитесь! — приказали ему уже строже. Иштван, бледный как стена, сел.
— Так, друг мой, мы не найдем общего языка. Учтите раз и навсегда, что с офицерами американской армии таким тоном разговаривать нельзя. А что касается дальнейшего, то лучше, как говорится, взглянуть правде глаза. Я не знаю, о чем вы договаривались с капитаном. Откровенно говоря, меня это даже не интересует. Я вашей сделки не признаю.
Молодой американец встал. Он взял со стола лист и кинопленку. Шепнув что-то старшему, вразвалочку направился к двери.
— Повторяю, — продолжал полковник Донован, — что не намерен препятствовать вашему обучению. Наоборот. Я хотел бы вам помочь в этом. Но ваши личные интересы ничего не стоят по сравнению с интересами Соединенных Штатов. А я должен иметь в виду прежде всего интересы моей родины.
Иштван крепко стиснул зубы, пытаясь овладеть собой. Он видел, что попал в ловушку, из которой очень трудно будет вырваться, ему хотелось скорее узнать о требованиях полковника, потому что эта вступительная речь его не интересовала. Грубый, откровенный тон речей Донована был для него неожиданностью. Этот не улыбался ему, как Клерк, и не был подчеркнуто вежливым, как отец Пал.
— Речь идет о том, — продолжал Донован, — что вам придется еще раз пойти в Венгрию. Вы должны получить материалы опытов профессора Голуба.
— Никогда! — вскочил со своего места парень. — Никогда… Никогда…
— Я уже предупреждал вас, молодой человек, чтобы вы не горячились. Вы должны пойти туда еще раз — и вы пойдете. — Последние слова полковник произнес почти по слогам. Его голос был решительный и властный.
— Нет, — сказал Иштван тихо, но с большой убежденностью. — Я больше не пойду туда.
— Успокойтесь, друг мой, и мы обо всем хорошенько договоримся.