По сути, это оказалась небольшая долина, окруженная с трех сторон горами, иные из которых были покрыты ледниками. В ширину долина не превышала пятидесяти, а в длину, несмотря на весьма причудливый рельеф, вытягивалась более чем на двести миль. В нее стекали воды по меньшей мере полутысячи больших и малых рек, которые в нижней трети долины образовывали реку несравненной красоты, которая называлась Аттельгир и впадала в Кермальское море.
Собственно, это было не море, а огромный залив, который длинным мелеющим языком вдавался от Северо-Западного океана в Северный континент почти до его Западных хребтов. Кермал был усеян множеством архипелагов и островков, создавая в этих водах немало проблем судоводителям.
Когда-то Кермал был колыбелью множества стран и племен Северного континента. Но с появлением тут Империи люди были истреблены или угнаны в рабство, и теперь на всем некогда обжитом побережье уцелели только два государства — Зимногорье на северном побережье и Мартоген на южном, почти напротив дельты Аттельгира. Зимногорье сохранило известную независимость от Империи, главным образом из-за своей малозначительности, зато Мартогенское королевство было едва ли не самым ревностным исполнителем воли захватчиков в этой части мира.
Окруженный пустынными, дикими землями, Мартоген был связан древней дорогой, протянувшейся едва ли не на тысячу миль, с юго-западным берегом континента, на котором существовало немало княжеств, оставшихся от могучих государств, сливающихся уже с передней частью Западного континента, которые первыми пали под ударами Империи, когда она вторглась на Запад. Эти несколько десятков карликовых владений, которые воображали себя свободными, а на самом деле скудно подкармливались Империей, вели между собой бесконечные и бессмысленные войны. Недаром всю конгломерацию величали Кеос.
Центральные и северные земли континента оказались практически безлюдны. Лишь какие-то странные существа время от времени появлялись оттуда, и воинским подразделениям Империи приходилось сдерживать их. Может быть, потому, что эти территории покрывал безбрежный и совершенно непроходимый тайг с редкими полянами около рек и болот. Трол собрался было совершить путешествие эфирным телом до ближайшего болота, потому что никогда такого не видел и хотел разобраться, что к чему, но неожиданно в нем кончилась энергия.
После первых, довольно значительных успехов он с удивлением обнаружил, что не просто устал, а превращен в какое-то подобие общинного, нетренированного человека. Та самая чистота пещеры, которая сначала вызывала восхищение, оказалась совсем не благом. Выяснилось: как ни тяжело иногда выдерживать биополевой пресс растений и животных на земле, в случае значительного истощения этот напор животной силы начинал подпитывать, попросту вливал в человека дикие, но действенные токи. И если этой подпитки не было, тогда любой расход энергии приходилось компенсировать собственными усилиями, а истощение могло развиться мгновенно.
Незаметно для себя Трол перерасходовался, и теперь ему, чтобы развиваться дальше, надо было научиться вырабатывать энергию в больших количествах, чем обычно.
Почти неделю он воссоздавал себя, как, наверное, не воссоздавал с той поры, когда почувствовал себя крохотной искоркой живого духа, помещенного в мертвое тело. И пришел к удивительному открытию.
Почти все у него было прекрасно и функционально устроено, но вот мускулы требовали чрезмерного питания. Оказалось, что он, Трол, ученик своего Учителя, одна огромная мышца.
И ему приходилось скармливать своей мускульной оснастке целые озера энергии, потому что он не умел приводить их в спокойное состояние, если их сила была не нужна. Выяснилось, что мускулы требовали не только физической тренировки, но и психической. Вот этим, а вовсе не потерей чувства времени и дальними путешествиями эфирным телом Трол и вынужден был заняться.
Глава 7
На двенадцатый день заточения Возрожденный проснулся, разбуженный настоящим ужасом, поднимающимся, казалось, с самого дна его естества. Происходило что-то очень страшное. Он послал импульс Учителю, но случилось невероятное — тот грубо оттолкнул его. Связь оборвалась, но на мгновение он увидел…
Три или четыре десятка занесенных мечей, залитое потом лицо огромного воина в странном шлеме, раскрывшего рот в беззвучном для Трола крике боли, и меч Учителя, вскрывающий ему яремную вену. Что-то еще было за ними, что Учитель держал в поле внимания, хотя это не вызывало ощущения непосредственной опасности… Что-то странное, какое-то существо, которое было тут, но не участвовало в схватке, не сомневалось в ее исходе или не заботилось о чей-либо жизни и смерти.
Было ли это реальным событием, происходящим наверху, или Возрожденный вторгся в одно из чрезмерно ярких воспоминаний Учителя? Поразмыслив, он решил: Учитель по-настоящему испугался за Трола, не хотел, чтобы кто-то определил, где он находится. И еще Учитель надеялся, что тогда Возрожденный останется в живых. С внезапным ужасом Трол понял: Учитель будет биться, пока не погибнет, чтобы огромным фоном выделившейся при умирании энергии замаскировать его, своего ученика.
Тогда он попытался сообразить, уйдет ли Учитель, если он обозначит себя этому существу, спокойно, пожалуй, даже равнодушно наблюдающему за схваткой? И получалось, что теперь уже поздно. Даже если Учитель поймет, что его смерть не нужна, он все равно умрет, потому что будет биться не за ученика, приведенного к жизни невиданной магией, а за нечто более значимое, что Учитель определил Приаму неизвестным словом на неизвестном Возрожденному языке.
Он не знал, что делать. Прийти к Учителю на помощь он не мог. Чтобы пробиться через кладку, сделанную руками наставника, могло потребоваться слишком много времени, а помощь наверху нужна была сейчас, сию секунду. И тогда он стал готовиться к последнему в жизни, совсем не тренировочному бою.
После спокойной жизни последних недель это было не очень просто сделать. Трол привел свой дух к той форме жесткого внимания к миру, которое должно было обеспечить победу в схватке с любым противником. Он превратил свое сознание в зеркало, на котором все отражалось, но ничто не проникало вглубь. Он размял мускулы, дряблые после перерыва в тренировках, но все же послушные малейшему приказу. И послал этому существу вызов.
Трол не хотел тратить энергию, поэтому ограничился одним словом::
— Жду.
— И оно отреагировало. Оказалось, оно ждало именно Трола, его уже не интересовала схватка с Учителем, хотя оно испытывало раздражение от того, что отборные воины, которые пришли с ним, не могут справиться с одним — разъединственным противником.
Едва связь между ними прервалась, Возрожденный пришел в ужас. Если бы его не закрывал экран в сотни футов чистой земли, это существо могло убить его одной своей ненавистью.
И еще из этого контакта Трол вынес — оно являлось особым агентом Империи, человеком, которого чудовищным образом вытренировали на разрушение… Хотя некогда оно было женщиной, по некоторым признакам — несчастливой женщиной, потому что вместо радости жизни и любви ее привлекали карьера, слава и привилегия посылать в бой других непонятным образом изувеченных людей.
Это была та, кого опасался Приам. Она прибыла гораздо раньше, потому что использовала неожиданный способ переброски солдат — посадила две роты воинов в странных шлемах, гвардию Империи, на фиолетовых фламинго — гигантских, специально выведенных когда-то, хорошо приручаемых и легко тренируемых птиц.
Еще Трол разобрал в ее сознании имя, и звучало оно чуждо и тяжело — Такна. Она принадлежала к высшему сословию Империи, и если эта операция завершится успешно, а она не сомневалась, что так и будет, она получит в столице высокий пост с немалыми возможностями и дальше творить зло.