Света, Таня и Вэньг зашли в главные двери, традиционно выполненные в форме малиновых губ. В широком холле с пятиметровыми потолками было просторно, даже несмотря на большую очередь к информационным стеллажам. Всего стеллажей насчитывалось четыре, и возле каждого стоял чупакабра, одетый в рабочую форму, похожую на сельский комбинезон с эмблемой на переднем кармане в форме стилизованных под восточные иероглифы букв «ФБР» на фоне улыбки. Чупакабры с меланхоличным видом объясняли посетителям всё, что те хотели от них узнать.
— Простите, кто крайний? — поинтересовалась Соловьёва.
Странный мужчина в полосатом костюме тройке и в доисторическом котелке покосился на неё; лицо его покрывала дикая смесь волосяного покрова — козлиная бородка и усы.
— Я всегда крайний. Из одной крайности — в другую… — пробаритонил козлобородый.
Из-за котелка, бородки и усов лицо мужчины казалось комически приятным, располагающим к себе. Единственное, что могло насторожить наблюдательного человека, это блеск глаз. Так смотрят уверенные, одержимые какой-то сверхидеей люди. Свете показалось удивительным, что от этого мужчины пахло почти как от Говарда — табачным перегаром.
— Ну тогда мы за вами, — сказала Соловьёва.
— Эээ… Я уже здесь была, — заявила Паучкова. — Нам здесь нечего делать, разве что время тратить. Пошли лучше в дегустационный зал?
— Извините за беспокойство, — виновато улыбнулась козлобородому воспитанная Света.
Козлобородый усач ничего не ответил. Вэньг и Света пошли следом за Таней, которую аж распирало от собственной важности. Да! Она была здесь, а подружки ещё нет. Да, она покажет им, заблудшим овечкам, свет в конце мрачного лабиринта! Да, она будет их проводником в мир взрослых байгановых наслаждений!
ДА!!!
— Вы можете выбрать три любые разновидности байгана на пробу, — выбил из приятного водоворота мыслей флегматичный, слегка квакающий голос чупакабры.
Соловьёва к этому времени вовсю изучала меню новинок, а Ли вертела в руке пробник «Розовой страсти».
— Быстрые вы, девчонки, — подытожила Паучкова.
— О, пока мы не приступили, — вспомнила Света. — Хочу похвастаться: Говард меня на представление Боно Укротителя Мутантов пригласил!
— Ха, нашла чем хвастаться, — фыркнула Ли и положила «Розовую страсть» обратно в матрицу пробников, выудила взамен «Ледяной поцелуй Гималаев». — Кому тот Боно интересен?
— Ты просто завидуешь, — вступилась за подругу Паучкова.
— Завидую? Я? Да моему отцу вместо недостающей зарплаты дали два билета на это представление. Так они и лежат — толку от них никакого…
— Вот это уже интересно, — глаза Тани Паучковой загорелись. — Я ходила недавно в кассы, но все билеты были распроданы.
— Девушки, если пришли сюда поговорить, то не мешайте другим, — сделала замечание откуда ни возьмись материализовавшаяся пожилая женщина с розовым боа из фальшивого меха.
— Да, да, конечно же… — отмахнулась Таня и продолжила. — Ли, ты настоящая засранка. Я, видите ли, не могу билеты достать, а они у тебя просто валяются…
— Я с радостью тебе их продам, — сообщила Вэньг. — Хоть какой-то толк будет.
— Мне не нужно два билета, — сказала Паучкова. — Мне одного хватит. Мы ведь с Андреем уже давно не гуляем…
— Первые жертвы твоего разрыва с Андреем, — сардонически констатировала Ли, — непроданный билет…
— Хватит умничать, подруга, — осадила её Таня. — Я с ним не разрывала, ведь как можно разорвать, если и не встречалась? Мы просто несколько раз прошлись погулять, то-то и всего.
— Не преуменьшай, — вклинилась Света. — Я видела, как вы с ним возле подъезда зажимались.
— Ну и что? — спросила Таня. — Это ни к чему не обязывает. — После недолгой паузы она добавила: — Я просто хотела попробовать, какой у него язык на вкус…
— И какой? — не удержалась Ли.
— Солёненький, — парировала Паучкова. — Ты лучше вот что мне скажи: зачем второму билету пропадать? Пошли со мной вместе?
— Не хочу, — отмахнулась Ли. — И вообще, мы сюда не болтать пришли, а байган взрослый пробовать, — она кивнула на женщину с дешёвым боа, самозабвенно вдыхающую пробник.
— Как знаешь, — выдохнула Паучкова.
Больше они не разговаривали. Ведь зачем разговаривать, когда впервые пробуешь взрослый байган, да ещё и высшего качества, широкого спектра действия? Девчонки употребили полагающиеся им бесплатные пробники, после чего оставили в БУМе все деньги, которые только были у них с собой. И очень жалели, что больше денег нет хотя бы ещё на одну порцию…
Улёт, который предлагали «Небесный огонь», «Розовая страсть», «Золотое вдохновение», «Полёт фантазии» и другие шедевры байганового искусства — был незабываем!
«Это было лучше, чем секс!» — как сказал бы один современный комик.
— Чан, я просто не могу понять, почему так! — возмущался старший лейтенант Говард Закиров.
— Ты меньсе думай, больсе делай, — отмахнулся Малыш.
— Да ясно, конечно, но всё же… Чан, ну реально, который день дежурим — ни одного вшивенького сигнала, ни одной зацепочки… Как это понимать вообще? Перевелись все психокинеты? Мы наконец пришли к светлому будущему? Сомнительно что-то…
— Проверь луцьсе радар.
— Проверял я его полминуты назад. Глушь кладбищенская.
— Есё проверь.
— Проверил. Ничего. Как это ново…
— Не паясничай, Закиров, — на чистом русском заявил Чан. — Они затаились. Сердцем чую.
— И ежу это ясно, — кивнул Говард и медленно потянул на себя штурвал, поднимая тем самым патрульный флаер всё выше и выше в небо. — Ненавижу ждать. Уж лучше какая-нибудь заварушка, чем тупое ожидание, как по мне.
— Глупый ты есё, — вздохнул Чан Вэй Кун. — Здать, быть готовым к беде намного луцьсе, цем попасть в беду…
— Лучше зажечь одну маленькую свечу, чем клясть темноту, — задумчиво произнёс Говард.
— Чего? — от удивления Малыш приподнял правую бровь, позабыв при этом о пижонском китайском акценте.
— Да у вас там мудрец какой-то был, это его слова.
— К чему ты привёл цитату Конфуция? Она здесь ни к селу, ни к городу.
— Просто, — ухмыльнулся Говард. — Скучно стало…
— В следующий раз думай, кого цитируешь, — отчеканил Чан.
— Окей, босс, как скажешь, — пожал плечами Говард.
— И не называй меня босс, — добил младшего напарника майор. — Раньше ж не называл. Тоже от скуки решил эксперимент поставить?
— Как я понимаю, эксперимент не удался…
— Правильно понимаешь.
— Вот и поговорили, — заключил Говард, проверяя радар. Без изменений. Словно в одночасье все психокинеты вымерли от какого-то загадочного вируса, способного поражать только врагов народа. А в принципе, почему и нет? Хотелось бы в это верить, очень хотелось, но понятно, что такие вещи могут существовать только в смелых милицейских фантазиях. В реальности всё гораздо прозаичней.
И жёстче…
Глава 8
Лиза сидела на кухне и курила, когда в квартиру вошёл Зиновий Сергеевич. Увидев мужа, она потушила сигариллу о надтреснутое фарфоровое блюдце с золотистым узором то ли виноградной грозди, то ли сирени.
— Я прожил с тобой не один десяток лет, Лиза, но не знал, что ты куришь, — с досадой произнёс Зиновий.
— Я начала лишь недавно, — холодно, словно мокнув слова в жидкий азот, ответила Лиза.
— Ну и как тебе? — не удержался Зиновий.
— Полная мерзость, — призналась Лиза.
— И зачем тогда?
— Просто захотелось…
— Где сигариллу взяла, старая кляча?
— Даже так? — лишь чуть-чуть приподняла бровь Лиза. — Давай ты не будешь опускаться до уровня трамвайного хама, Зиновий. Ты всё-таки некоторое подобие интеллигента…
— Некоторое подобие, говоришь? — Градов едва сдерживался, чтобы не сорваться на крик. — Некоторое подобие? Ха! Некоторое подобие…
— Хоть сотню раз повтори эту фразу, что изменится? — ухмыльнулась Лиза.
— Где ты пропадала всё это время?
— Мда… — причмокнула Лиза. — Можно подумать, тебе это интересно.
— Праздный интерес, не более того, — выдавил из себя Зиновий и ужаснулся от того, что сказал правду.