— Ха, удивил, как же! Этот бред в любом учебнике написан, — фыркнул Мистер Барокко, — «в результате несчастного случая, причиной которому послужил оборвавшийся трос, как установило следствие» — кого они этой дешёвкой купить пытаются?
— И, конечно же, вы, Виктор, знаете истину, — сардонически произнёс Зиновий, пережёвывая при этом сало.
— Ну да, иначе я не поднимал бы этот разговор. Но давайте вначале выпьем немного? Семён Андреевич Перебейнос, не будете ли столь любезны передать мне яйцо и кусочек сала?
Семён Андреевич Перебейнос оказался столь любезен.
Они выпили.
И заели.
— Так вот, знаете ли вы, что подобного рода оружие сделано не тяп на ляп? — поинтересовался Мистер Барокко. — Ну, разумеется, знаете. Так вот, не могу я понять того, что вы не можете понять очевидных вещей! Да пусть та ракета сто раз на баржу падала, да пусть с высоты в двадцатиэтажный дом — ни один заряд не мог сдетонировать от удара. Просто смешно! Это ведь вам не петарда новогодняя, это ядерные боезапасы общей мощностью в двадцать мегатонн тротилового эквивалента! Чтобы пошла ядерная реакция — нужно добиться критической массы. От несчастного удара по барже, да ещё и под защитой общей оболочки ракеты — взрыва ну никак произойти не могло!
— То е гарно, добродию, — принялся делиться мыслями Семён Перебейнос. — Алэ ж тий ракети було рокив бильше, ниж всим моим свыням в хливи разом узятым! З симыдысятых рокив ще. Не дывно, що вона хэранула.
— Да, Семён прав, — подхватил Градов. — Чем старше становится оружие, тем больше вероятности непроизвольных детонаций.
— Согласен, — поддакнул лысый.
— А вот и нет! — не отступался Мистер Барокко. — И вообще, эта умственно-отсталая формулировка с порванным тросом. Там после взрыва кратер размером с Одессу образовался, как они тот трос нашли? Не, ну за кого они нас принимают?
— За что-что, а за трос я бы не переживал, — доверительно сообщил пигментно-лысый. — Не думаю, что за погрузкой ядерных боеракет не наблюдали с орбиты. Чтобы зафиксировать неполадку достаточно и наших технологий. А что уж говорить про дагонские?
— Наши спутники только засорять космос способны и на Землю падать не догорев в атмосфере! — фыркнул Мистер Барокко. — Процитирую всё того же Декарта: «Истинно все то, что „ясно и отчётливо“ мыслится или имеет математическое выражение». Я не вижу в этой ситуации ни ясности, ни отчётливости. Одни загадки и дебильные домыслы. Дагонцы впаривают нам фуфел вместо правды, а мы, как последние остолопы жрём этот фуфел и при этом улыбаемся во весь рот!
— Эй, я бы на твоём месте помягче бы высказывался в адрес дагонцев, — с упрёком сказал лысый. — Всё-таки пенсионные пансионаты содержатся на их деньги…
— Нет, друзья, нет, нет и ещё раз нет, вы чего? — смешался Мистер Барокко. — Ни в коем случае не имею ничего против дагонцев. Ребята молодцы и всё такое. Вы ведь совершенно не поняли моей точки зрения! А как же тут понять, если вы меня постоянно перебиваете? — он обвёл взглядом собеседников, скользнул по остальным старикам в салоне, которые уже даже перестали притворяться, что не подслушивают, поймал взгляд чупакабры в фиолетовом форменном костюме с улыбающейся эмблемой «ФБР» и продолжил шёпотом: — Я лишь хочу сказать, что дагонцы умышленно скрывают истинную причину гибели Одессы…
— А? — переспросил Семён. — Я трошкы туговат на вуха.
Мистер Барокко проигнорировал замечание и продолжил. Семён и Зиновий придвинулись ближе, чтобы его расслышать:
— Вы помните, сколько шума поднялось вокруг трений между Одесской Федерацией Торговли и чупакабрами? Одесситы выиграли тендер на продажу байгана в своём городе и области. Но мало этого, ОФТ вела переговоры с дагонцами об укреплении своих позиций на байгановом рынке других городов Украины. И, как можно судить по последствиям, довольно успешно вела…
— Слышал я такую теорию, — перебил Зиновий. — Бред сивой кобылы, как по мне.
— Нет, Зиновий Сергеевич, тут даже не сивой кобылы, тут больше бредом обколовшегося наркотическими иголками престарелого ёжика попахивает, — вставил пять копеек лысый, насмешливо косясь на своего соседа по креслу.
— А я нэ чув, — запереживал Семён. — А ну, Викторэ, розповидай, нэ звэртай увагы.
— Я и не обращаю, — утвердительно кивнул Мистер Барокко и продолжил шептать. — В том дело, Семён, что уничтожение Одессы — это жестокая и беспощадная террористическая акция. Устроенная этими нелюдями, полукровками, этими чупакабрами, чтоб их чёрт побрал.
— Да ты шо! — испытал катарсис Перебейнос.
— Я бы на твоём месте не сильно в эту бредятину верил, Семён, — сообщил Зиновий, дружески похлопывая соседа по плечу. — Это всего лишь одна из теорий, выдуманная такими же умельцами, которые придумали ТВЗ…
— ТВЗ? — выпучил на него глаза Семён.
— Теория всемирного заговора, — хищно оскалился Мистер Барокко. — Конспирологическая теория, если угодно. Распадается на множество ветвей, нечто вроде масонских, еврейских, арабских, экономических, топливных, экологических и прочих заговоров. Многие из них даже достаточно правдоподобны…
— Я могу вам чем-нибудь помочь? — спросил коренастый чупакабра в форменном костюме сотрудника «ФБР», уставив лимонные глаза на Мистера Барокко.
— Нет, спасибо, — буркнул Мистер Барокко. Его глаза нервно забегали, а лоб покрыла испарина. Он явно испытывал страх перед новоиспечённым собеседником.
— Если вдруг понадоблюсь — зовите, — холодным, словно дно океана тоном сообщил чупакабра. — И приготовьтесь, через десять минут мы совершаем посадку на площадку Ялтинского пенсионного пансионата.
— Так швыдко? — Семён тут же позабыл про Одессу, чупакабр, ТВЗ и иже с ними. Его разум затмило понимание: ЗАСЛУЖЕННЫЙ ОТДЫХ СКОРО НАЧНЁТСЯ!
Остальные старики испытали нечто подобное. Даже Виктор «Мистер Барокко» Эммануилович притих.
Больше они не разговаривали. Разве что дружно выкрикнули «будьмо» и приговорили остатки наливки, приготовленной заботливой панной Перебейнос.
Самолётик счастья стариков-работников совершил мягкую посадку. Если быть точным, не через десять, а через четырнадцать минут двенадцать секунд. Зиновий специально засёк.
СССР!
— Вы какой-то задумчивый, старший лейтенант Говард Андреевич.
— А?
— Говорю, задумчивый вы сегодня, старший лейтенант…
Говард ничего не ответил.
— Я слышала, вы любите сигареты? Знаете, Говард Андреевич, это очень вредно. К нам в гости как-то приходила знакомая моей мамы, так эта знакомая рассказывала, что её знакомая слышала историю про знакомую той знакомой, о том, что её муж много курил, как паровоз прямо. Дни напролёт только и делал, что втягивал в лёгкие табачный дым вместе со смолами и никотином, всасывая это всё в организм, травя его, как они говорили. Я маленькая была, точно не помню всех подробностей, но помню наверняка, что тот мужчина даже от байгана отказался из-за сигарет. А ведь любил очень, если верить словам знакомой знакомой моей мамы. И вот что я вам скажу, Говард Андреевич, он променял байган на сигареты, а со временем высох, как засоленный угорь на солнце. И Будде душу отдал, или кому он там по вере отдавать душу должен был. Я вообще атеистка и не сильно разбираюсь в этих вопросах. Будда там, Христос там, Спагетти Монстр или Микки Маус там — я не сильно пыталась углубляться. А я, кстати, тест прошла на совершеннолетие. Но вы и так знаете. Наша общая знакомая наверняка вам всё рассказала…
— Да, я в курсе, — выдавил из себя Говард, чувствуя, как его виски пульсируют, голова вот-вот треснет от тонны влитой в неё бесполезной информации. — Меня друзья Варом называли, когда они были… А шутники вроде Андрюхи и Славика ещё и Садовый добавляли. Смысла в этом я никакого не наблюдал, но им, должно быть, виднее. Где они сейчас — не имею и малейшего представления…