Я протолкался сквозь живую гущу страха и растерянности к дыре в брезенте шатра. Какие-то мгновения, и прохладный ночной воздух хлыстнул меня по лицу.
— Дамы и господа… это ужасная трагедия… сохраняйте спокойствие… Великий и Ужасный Укротитель навсегда останется в наших сердцах… — доносился мне в спину скулёж незримого ведущего.
Куда бежать? Повсюду тёмные переулки, битые фонари и отчаяние…
Я едва сдерживал себя, чтобы не разрыдаться, как пятилетний мальчишка, потерявшийся в толпе, оказавшийся в незнакомом месте, вдали от мамы…
— К чему такая спешка, друг, — чья-то рука легла на моё плечо.
Захват. Резкий разворот и залом. Коленом давим шею. Классика.
Парень в чёрном трико лежал у меня под ногами и стонал, чтоб я отпустил. В сумраке ночи лицо было размыто, но это не помешало мне различить его правильные, красивые черты. Ба! Неужто это компаньон Дяди Афанаса? Чего это ему от меня надо?
— Говард, отпусти его, что он тебе сделал? — чуть с запозданием попросил Дядя Афанас. Я чувствовал его присутствие спиной. Почему он заговорил не сразу, а ждал какое-то время, пока я душил его товарища — для меня загадка.
— Что вам от меня нужно? — я не собирался играть роль «мистера учтивость», но душить перестал.
— Я перейду сразу к сути, Говард, — не стал церемониться Афанасий. — Мутант унёс твою спутницу. И ты, хоть и мент, но не имеешь и малейшего представления о том, где начинать поиски. Они сейчас могут быть где угодно. Это при условии, что Светка ещё жива…
— Ах ты паскуда, откуда ты знаешь её имя? — крышка с котла моего самообладания слетела окончательно. Я замахнулся на Дядю Афанаса, но тот встретил мой кулак ладонью. Стоило нашим рукам соприкоснуться, как мою голову пронзила резкая, пульсирующая боль, одновременно ледяная и горячая, неосязаемая и чертовски реальная. Я уже испытывал подобную боль. Такое испытываешь, когда тебе в голову забирается сильный психокинет…
Ноги мои подкосились. Я потерял контроль над телом, которое рухнуло на землю, как мешок с ослиным навозом. Будь ты проклят, Махно!
— Да, парень, я из тех ребят, которых ты обязан отлавливать и поставлять подкармливающей тебя «Фармацевтике Бережных Рук». Я проверил, ты и представления не имеешь о том, что они с нами делают…
Я мог только слушать. В голове роились обрывки собственных мыслей, подавляемые мощной чужеродной волей. Я превратился в овощ.
Сейчас меня нарежут для салата…
— Серёга, пошли, здесь слишком людно, — произнёс Дядя Афанас красавцу в трико.
— На тебе! — Серёга пнул меня в живот, но боли я не почувствовал, ведь всё во мне, даже нервные рецепторы, было подчинено психокинетическими волнами. Парень с завидным достоинством, бугрящимся под трико, поднял меня на ноги и закинул мою болтающуюся как хлыст руку себе на шею. От него пахло табачным перегаром.
Ноги плелись сами.
Как Дядя Афанас, так и его компаньон — молчали всю недолгую дорогу. По пути нам встретился охранник с озадаченным лицом и электрической дубинкой в слегка дрожащей руке. Но он, видимо, счёл меня пьянчугой, которого тащат домой заботливые друзья, и прошёл себе мимо.
Мы оказались в тёмном переулке, укрылись за пузатыми мусорными баками. Не то ли это место, в котором Дядя Афанас спас меня от разъярённого амбала, треснув того старинными часами по лысой башке? Наверняка не то, ведь подобных мест по городу, как крыс не резаных.
Значит так, мальчик, я сейчас отпущу тебя. — Прозвучал голос у меня в голове. — Обычно, таких как ты я давлю, как клопов, но ты особенный. Я никогда не забуду того, что ты решил прикрыть меня тогда, в переулке. Того здоровяка я свалил больше ради удовольствия, чем ради твоего спасения. Но твои действия были искренни. Уж я-то знаю… В общем, сейчас я отпущу тебя. И не вздумай делать глупости — от этого напрямик зависит твоя жизнь. И если не ради себя, так уж точно ради своей подруги Светы Соловьёвой. Я могу помочь тебе. А ты можешь помочь мне. Услуга за услугу, договорились?
Я сделал титаническое усилие, чтобы кивнуть.
— Вот и прекрасно, — прошептал Афанасий Михайлович Махно, отпустив моё сознание. — Я запросто могу держать тебя в постоянном психокинетическом контроле, сделать твоё тело послушной марионеткой. Но сейчас мне этого не надо, а тебе — уж подавно. Нет, парень, ты будешь работать на меня по своей воле!
Серёга не сводил с меня глаз, время от времени почёсывая своё достоинство.
— Ты сказал, что можешь помочь мне… — ах, как приятно вновь завладеть собой, быть способным произносить собственные слова, думать без цепких «строгачей» инородных мыслей! Хотя… какая уверенность в том, что Дядя Афанас не продолжает прощупывать мои мысли? Без сомнений, он телепат третьей степени! А такие ребята могут многое. Очень многое…
Я влип. Окончательно и бесповоротно. Хотя плевать с высокой горы — я на всё готов, если это только поможет спасти Светку!
— В общем, Говард Андреевич Закиров, приготовься к жгучей правде, — сказал Дядя Афанас. — Тебя и таких как ты идиотов — гладиаторов и баранщиков, как вы любите себя называть — имеют во все дыры ребята из ФБР. А вы им ещё и спасибо говорите, и челом бьёте, и жопу лижете до блеска. Я уже говорил тебе, что дагонцев не существует. Это всё обман, промывание мозгов. А вот что реальность — так это то, что из органов и крови психокинетов делают байган. Да, да, да, парнишка, ты и такие как ты — снабжаете эти алчные морды сырьём…
— Всё бы ничего, — набрался смелости я, — но ведь дагонцы есть. Существуют. Это реальность. Я видел одного своими собственными глазами. Его звали генерал Машхаран, и он повысил меня до старшего лейтенанта за поимку опасной телепатши.
— Чего? — у Дяди Афанаса округлились глаза. — Чего ты мелешь?
— Я не боюсь тебя, — соврал я. — А раз я тебя не боюсь, то и не стану молчать. Но всё же… помоги мне спасти Светку, если ты действительно это можешь…
Цепной пёс Серёга растерянно посмотрел на хозяина.
— Секундочку, — козлобородый усач сделал успокаивающий жест.
В эту «секундочку» мой мозг свело от невыносимой боли, словно тысячи мозговых червей принялись копошиться в извилинах.
— Бляха, мусорской ушлёпок говорит правду, — с этими словами Дяди Афанаса прошла боль в голове. — И это не имплантированные воспоминания. Уж их я-то различить могу. Серёга, мне самому тяжело в это поверить… Но дагонцы и вправду существуют. По крайней мере, один уж точно.
— И что мы теперь будем делать, Дядя Афанас? — дрожащим голосом, полным разочарования и досады, спросил цепной пёс-красавец.
— Да ничего! — рявкнул его хозяин. — Это не меняет ровным счётом ничего. Начало уже положено. Обратного пути нет. Мда… Дела осложняются… Но всё же… Всё же… Ну да, ничего не меняется.
— Но Дядя…
— Заткнись! — Афанасий снял несуразный котелок и вытер капли пота с лысины. В темноте, едва разбавляемой тусклым уличным фонарём, не составило труда разглядеть вздувшиеся вены на лбу.
— Ах, — только и выдохнул Серёга, хватаясь за голову, медленно оседая на землю, как подрубленная сосна.
— Хватит лирики, — подытожил Дядя Афанас. — Перейдём сразу к делу. Если ты, Закиров, хочешь вырвать свою Светку из лап чудовищного мутанта Горгорота, то тебе придётся немного-немало — угнать для нас милицейский флаер. Для тебя это не составит труда, насколько я могу судить по твоим служебным обязанностям, засевшим у тебя в мозге, как ядовитая игла.
— Но зачем? — это был риторический вопрос.
Я уже было приготовился к новой порции психокинетического удара по мозгу, как Дядя Афанас ни с того ни с сего заговорил:
— Всё очень просто, парень. Я изначально не хочу, чтобы ты думал, что мы с Серёгой, — он кинул беглый взгляд на поднимающегося с земли раба, — твои враги. Мы друзья. Настоящие. Твой враг — подлая корпорация ФБР, которая пользуется тобой, как послушной марионеткой. Стоят за ней дагонцы или люди, чупакабры или антропоморфные коты с планеты Мяу-Трах — не важно. Важно то, что я бы без проблем мог прополоскать твои мысли и сделать из тебя послушную овечку, блеющую даже при намёке на команду. Но я ведь не делаю этого, Вар, потому что я твой друг. И сейчас я трачу на тебя время, объясняю тебе всё только по этой причине. Скоро… Намного быстрее, чем ты можешь вообразить, всё поменяется. И те парни, которые раньше правили балом, окажутся в лузерах. Грядёт новая эпоха… Ну да ладно, я ещё успею тебе об этом рассказать. Сейчас нам надо спасать твою девочку.