Начало здешнего Водолея — открытая дорога в любую сторону, солнце, начало белых ночей. Нужно спешить. Новую буровую намечено заложить на устье Грешной, впадающей в губу. И откуда такое название у реки? Придумают же люди: Грешная!.. Двести с лишним километров от перевалки. Буровое оборудование на вертолетах полностью не забросишь, хотя и берут они не малую загрузку. Морем? Но сумеет ли транспорт зайти в конец губы? Долог путь, кружной, а время, время… Жмет.
И все же остановились на зимнике, начали пробивать его — сначала по Усе, ее притокам, и прямо, на тягачах.
«Вот и на побережье выходим, — думал Сибирцев, глядя на схему буровых, висящую в балке мастера. — Так, пожалуй, вскоре тоже и на острова переберемся. На двадцать пять лет размахнулись».
Вертолет летел к северу. Исчезали последние островки чахлого леса. Безжизненная равнина расстилалась перед ними. Как все это было непохоже на его родные места.
Вырос Сибирцев в глухой деревушке, затерянной в лесах Зауралья — в Зырянке. Никогда не задумывался, откуда это название, пока не попал в республику Коми. Геологом, как сам любит вспоминать, стал еще в детстве…
— Случай решил. Во время рыбалки любил собирать камни. Каких только окрасов не встречались они у речки — голубые, черные, красные… Возвращался домой с полными карманами, подолгу рассматривал их. Одни как бы из плиток сложены, другие из зерен, третьи были совершенно гладкими, словно кто шкуркой отшлифовал. И все разгадать хотел, верно ли, будто камни растут, ведь они с матерью каждый год с огорода сколько ни выбрасывают, а камней все больше. Однажды наткнулся на неказистый с виду серо-зеленый камень, пнул его ногой и удивился — до чего ж тяжел. Взял в руки, осмотрел со всех сторон, расколол о валун и рот раскрыл — внутри камня сверкали желтые точки.
— Золото, Володька, золото! — вскрикнули друзья, такие же, как и он босоногие, с подвернутыми до колен штанами, в ушанках на голове. Потерял парнишка покой. Несколько дней от камня взгляда не мог отвести и спрашивать ни у кого не хотелось: тайна. Ушла мать в хлев на обряду, а он возьми и сунь камень в печь: что думает, из него получится. Синим огнем вспыхнул камень. Вытащил из печки и сам не рад: зачихался, закашлялся, изба смрадом наполнилась.
— Што выдумал, што выдумал, — всплеснула руками мать, открывая дверь, — што понаделал, да пропади твои камни пропадом. Ремня бы тебе хорошего, да руки не доходят.
Желтые пятна на камне исчезли. Пришлось еще кусок отколоть на берегу. Теперь он по-другому поступил. Никому ни слова не сказал, завернул загадочный камень в вату, уложил в коробку из-под конфет и послал в город. Ответ пришел быстро. Его там Владимиром Ивановичем величали. И секрет камня оказался простым. Это был мелкозернистый пирит, состоящий из серы и железа. При обжиге из этого камня получают сернистый газ и «огарки», из газа — серную кислоту.
Геологи просили собирать интересные камни и присылать их к ним. Под письмом стояла круглая печать и подпись директора горного техникума.
Так и получилось, что, закончив семилетку, Владимир Сибирцев отправился в город поступать в горный техникум. Пешком, по бездорожью, лихо сдвинув старую кепчонку на затылок…
Как давно это было — первая практика, защита диплома, поиски подземных нефтяных озер, встречи с земляком — профессором, который за букварь взялся, когда ему уже восемнадцать было, заочный институт, и снова долгие годы поисков. Давно убедился Сибирцев: неудачи не должны давить плечи геолога. Если на сто неудач выпадет одна удача — она окупит все затраты, хотя они громадные. Теперь и разведка ведется по-другому. Все реже бродят геологи в горах да по тундрам с молотками в руках, откалывая кусочек породы на пробу, поднимаются по рекам, чтобы обследовать обнажения. Все больше в кабинетах решается, после анализа работы геофизиков. Намечается точка — и бури.
Много скважин пробурила по северу первая нефтегазоразведочная. Некоторые из них уже успели прославиться на всю страну, другие, многообещавшие, не дали ничего, кроме воды да сероводорода. Все эти годы проработал Сибирцев в тайге, в таких дебрях ее, где даже вертолету приземлиться негде. Прежде чем начинать закладку буровой, приходилось вырубать положенные пять гектаров леса, делать «окно», чтобы обезопасить окружающую среду на всякий случай от пожара, иметь возможность принимать вертолеты. Страшная штука — пожар на буровой, возникающий порой от одного неосторожного движения — брошенной спички, оброненного ключа и чуть заметной искорки. Пламя выбрасывается из недр и рвется в небо, стальные конструкции корежатся и валятся наземь, как провода телеграфных столбов, люди задыхаются от дыма, пытаясь разными способами утихомирить стихию.