— Деньги отправлены, государь, — отвечал Иванов. — За все прошлые месяцы и даже наперёд.
— Следи за этим сам, Ларион Иванович. Судя по всему, Тяпкин исправен в службе, а сие должно поощряться хотя бы хорошим содержанием и вовремя плаченным. Унижение резидента нищетой есть унижение державы нашей.
— Хорошо, государь, я сам слежу ныне за этим.
— А что пишет Тяпкин по поводу объединения войск?
— Пишет, что на то надо военных спросить, а на его взгляд отказывать полякам в помощи не надо, но и слать незачем торопиться.
— Родное Матвеевич, — обратился государь к Стрешневу, — в передней есть кто аз военных?
— Князь Голицын Василий Васильевич.
— Позови его.
Князь Голицын явился пред государем подтянутый, стройный, красавец полный Фёдор невольно подумал: «Не зря он сестре Софье глянется. Не зря».
Князь на вопрос объединения армий польской и русской отвечал не задумываясь.
— Ни в коем случае, государь.
— Почему?
— Потому как армия наша будет идти по пустой земле, ведь Правобережье доси пустует. А кто и жил там, так все бегут на наш берег. И далее, если даже мы б соединились с поляками, то проку с того было б мало. На роль главнокомандующего сразу 6 вызвалось с десяток шляхтичей, а грызня эта пагубой была б для армии. И главное, государь, король хочет чужими руками жар загребать. Мы б увели армию в Польшу, и сии бы обязательно воспользовался хан, под самую б Москву пожаловал.
— Спасибо. Василии Васильевич, — сказал Фёдор и повторил: — Спасибо, что просветил нас по части военной. Можешь домой ехать. Не теряй время в передней. Скоро войдёшь с полками в Украину.
— Спасибо, государь, — поклонился Голицын с достоинством без всякого подобострастия. И вышел.
— И ещё, государь, — продолжил дьяк Иванов. — Тяпкин сообщает, что король ведёт тайные переговоры с султаном в Молдавии и господарь в том полякам споспешествует. Об этом Тяпкин узнал от одного высокого лица из Молдавии.
— Ай да молодец, — не удержался Хованский. — 3а такое награждать надо, а не голодом морить. А у нас, чем лучше служишь тем тебе хуже.
Но дьяк, даже не взглянув на Тараруя, продолжал:
— И то высокое лицо впредь обещало нашему резиденту сообщать о ходе переговоров.
— Но высокому лицу и подарки нужны высокие, — не унимался Хованский, И был ужасно рад, что па этот раз царь поддержал его.
— А ведь Иван Андреевич правду говорит. Ларион Иванович?
— Я слушаю, государь.
— Надо бы послать резиденту для подарков чего-нибудь. Ведь задаром он ничего не добудет.
— Лучше всего рухлядь, государь, — опять опередил всех Тараруй. — Поляки меха русские обожают.
— Скажи Хитрово Богдану Матвеевичу, пусть подберёт для Тяпкина три-четыре дюжины соболей, куниц и чего там ещё ценного. Надо, чтобы Тяпкин то высокое лицо мог одарить щедро. Что ещё сообщает Тяпкин?
— Он пишет, чтоб веры королю мы не давали.
— Ну, это ясно из всего сказанного, Ларион Иванович, будешь писать ему, поблагодари от моего имени.
— Хорошо, государь Обязательно передам, для него это будет самой высокой наградой.
Фёдор Алексеевич тихо пошлёпал ладонями по подлокотнику, и все уже догадались: устал государь, сейчас на обед позовёт.
— На сегодня достаточно, господа бояре. Идёмте в царскую трапезную, там уж, наверно, ши остывают Родион Матвеевич.
— Я слушаю, государь.
— Приглашай всех из передней к стаду. Да обязательно выясни, кого пет, и проследи после обеда, чтоб нм от стола были посланы гостинцы на дом. Чтоб не получилось, как прошлый раз, забыли послать князю Одоевскому, чем обидели шибко старика. Кое-как уговорил его.
— Не забуду, государь. А ныне Якову Никитичу пошлю от твоего стола самое лучшее, чтоб ошибку нашу прошлую загладить.
— И обязательно, чтоб с поклоном от меня. Старика это утешит.
Все поднялись с лапок и потянулись, похрустывая суставами, замлевшими от долгого сидения.
Лихачёв подал государю его палочку, помог, поддерживая под локоть, подняться с престола. Так и проводил по ступеням до ровного пола. Там уже отпустил царский локоть Государь ласково кивнул ему.
— Спасибо, Алексей Тимофеевич.
Фёдор Алексеевич шёл не спеша к двери, в которую никто не смел вперёд его шагнуть. Бояре стояли по сторонам прохода и довили взгляды царя. Он всем улыбался и лишь глазами помаргивал, что читалось всеми однозначно государь доволен днём.
Глава 11