— Ничего, Иван Иванович, всё образуется. К вам помимо моего полка придёт гадяцкий полк во главе с Криницким и полтавский полк полковника Левенца. Так что войско будет.
— Но мне и государевы полки обещаны Ромодановским.
— Надо напомнить ему.
— Я направил напоминание, но только в Москву. Её они скорее послушают — и гетман, и князь.
— Так вы будете ждать их в Киеве?
— Что вы! Ни одного часу. Ныне ж еду в Чигирин, его укреплять надо. Верхний город совсем разрушен. А вот вам, друг мой, придётся в Киеве побыть, дождаться подвод и хлеба и всё доставить в Чигирин.
— А полк мой?
— Вот вместе с подводами и приведёте. А сейчас в Чигирине ничего нет, чем я его кормить стану. И Криницкому сообщите, что, если будет выходить, пусть идёт со своим обозом и запасом. В Чигирине амбары пусты.
Прибыв в Чигирин, Ржевский увидел разруху и запустение. Оставшиеся жители жаловались на то, что татары им до сих пор не дают покоя. Тут же назначив десятников и сотников, воевода организовал подвоз камня к верхнему городу. Назначил и прислугу к пушкам, снабдив их боезапасом и расписав круглосуточное дежурство у тлеющих фитилей. И первый же наскок крымцев был отбит с помощью этих пушек с большими для врага потерями.
— А воевода наш — голова, — радовались чигиринцы.
Ржевский отличался удивительной распорядительностью и организаторским умением. В течение дня его можно было видеть и у пушкарей, и в верхней крепости, и на мосту, и в складах. Он держал в голове сотни самых различных дел, имена рабочих, казаков. И каждому находил дело. С его прибытием крепость ожила, быстро стала залечивать раны от прошлогодних бомбардировок стен и строений. Ржевский нашёл прошлогодний подкоп врага под крепость и велел хорошо засыпать его, залить раствором и затрамбовать. И на всякий случай, если турки возобновят здесь подкоп, велел пушкарю на южном фасе пристрелять это место.
— Если сызнова начнут здесь копать, будешь слать им гостиницы.
— Ну, Иван Иванович! — дивился восторженно пушкарь. — Всё-то предвидеть хочет.
— А то как же! Не велел вот сутками фитили гасить — и на вот: татары и нарвались. Ветрели их, как полагается, хорошим огнём, — отвечал другой пушкарь.
Воеводой же были разосланы скрытые дозоры в угрожаемых направлениях, дабы могли они предупредить своих о приближении неприятеля.
А обоза всё не было.
В Москве, получив письмо от Ржевского, князь Голицын решил не расстраивать государя, а вызвав к себе Алмазова, приказал ему от имени государя немедленно скакать в Курск к Ромодановскому, а оттуда в Батурин к гетману с требованием спешно исполнять ранее присланный указ: слать подводы с хлебом и боезапасом в Чигирин и вести для укрепления гарнизона солдатские и казацкие полки.
— Скажи им, государь гневается, что идёт такая затяжка с отправкой. Они же оба слали государю свои записки, что Чигирин надо укреплять. Так чего ж, когда дошло до дела, тянут кота за хвост.
— Хорошо, князь, исполню, как велишь.
— Ржевский из Киева выехал с пустыми руками, а ведь должен был взять там обоз с хлебом и боезапасом. За обоз гетман головой отвечает, так ему и скажи: го-ло-вой. Я надеюсь на тебя, Семён Ерофеич, ты бывал у них, знаешь, как на кого давить надо. Но особенно за обоз хлопочи, не слезай с гетмана, пока не отправит подводы. Он всё плачется, что, мол, слишком дорога они ныне. Пусть хоть золотом платит, но чтоб отправлял незамедлительно.
И стольник Алмазов поскакал в Курск к Ромодановскому. Его появление у себя князь понял правильно и почти не дал ему рта раскрыть.
— Знаю, всё знаю, Семён Ерофеич, выступаю с войском немедленно. А полки Воейкова и Касогова уже в пути на Чигирин, где-то на подходе должны быть.
Из Курска без задержки Алмазов поскакал в Батурин.
— Войско моё ещё не в сборе, — признался гетман. — Но гадяцкий полк выступает в Чигирин.
— А обоз с припасами?
— Обоз собираю со слезами. Подводы вздорожали до пяти рублей. Когда такое бывало?
Несмотря на задержки, подводы таки пришли в Чигирин, но не за счёт расторопности русских, а скорее за счёт задержки турок. Турки, рассчитывавшие напасть на Чигирин весной, явились к городу едва не в средине лета — девятого июля. Но зато уже со стотысячной армией под командованием визиря Мустафы.
Визирь прислал воеводе Ржевскому предложение сдать город без боя, обещая сохранить всем жизнь. Воевода поблагодарил визиря за его щедрость, но предложил каждому заниматься своим делом: «Что нам с тобой государи наши велели, то и станем делать».