— Зачем испанка работала на французов? Из-за денег?
— Старые обиды. Оливарес как-то несправедливо обошелся с ее семьей, и она осталась без наследства.
— Как ее зовут?
— Мария Гонзалес.
— То есть, такая женщина существовала?
— Да. Месяц назад она написала мне прощальную записку и уехала. Король знал о ней, но не видел, так что вы легко можете назваться ее именем. Я скажу, что нашел вас у де Грана, где вы скрывались, и помог вернуться в Париж.
Идея показалась Женьке удачной. Положение баронессы Гонзалес было похоже на ее собственное, и под прикрытием чужого имени она могла обладать известной свободой жеста. Балет в Лувре тоже был ей на руку, — именно там могла состояться ее встреча с потенциальным покупателем дневника Жозефины де Лиль, более того, этот опасный карнавал под носом у самого короля привлекал фехтовальщицу и сам по себе. О подробностях своего пребывания на Марне она, конечно, не распространялась, — де Шале знал только то, что девушка уехала сюда из-за угрозы ареста за ухо де Жуа. Де Грана она представила как знакомого своего погибшего отца.
Время приближалось к полудню. Дорога парила от зноя, хотелось пить.
— Будет гроза, — сказал Генрих. — Может быть, заедем к де Рошалям? У них тут вилла неподалеку, а там есть отличное холодное вино в погребе.
— К кому заедем? — услышав неприятную фамилию, напряглась девушка.
— К де Рошалям. Меня когда-то сватали за их дочь Маргариту.
— И что же вы не женились?
— О, это очень занятная история! Оказалось, что будущая невеста была беременна. Моя добрая матушка вызнала это, рассказала отцу, и со сватовством было тотчас покончено.
— У Маргариты есть ребенок?
— Трудно сказать. Это было лет десять назад. Маргарита сначала долго пряталась в монастыре, и говорят, то ли родила, то ли избавилась от ребенка. Сейчас она редко бывает на приемах и летом всегда живет на вилле со своей младшей сестрой Габриэлью.
«Да, с этой подружкой графа д’Ольсино стоит встретиться только для того, чтобы охотничьим ножом расписать ее мраморное личико», — подумала Женька. Видимо, мысли все-таки иногда имели способность материализоваться, поскольку буквально через пару минут фехтовальщица, в самом деле, схватилась за нож. Навстречу ей и Генриху из-за косогора выехала кавалькада из пяти человек. Ее составляли дама и дворянин в роскошных одеждах, двое слуг и нарядно одетая девочка-подросток.
— О, а вот и Маргарита! — радостно воскликнул маркиз. — И Габриэль! Какая странность! Кто-то там наверху, видно, решил, что эта встреча действительно нужна нам? Как вы думаете, Жанна? Смотрите-ка, она опять с этим графом — любимчиком де Неверов!
Сблизившись, обе группы остановились. Женька сглотнула сухой ком в горле.
— Добрый день, господин де Шале, — коснулся полей шляпы граф д, Ольсино и посмотрел на фехтовальщицу. — Вы с дамой?
— Я приехал с королем. Его величество сегодня охотится на Марне.
— Чудесно… Его величество давненько не заглядывал в эти края.
— Да, обычно он предпочитает Сен-Жермен.
— Я смотрю, вы тоже решили охотиться в другом месте, — усмехнулся д’Ольсино и опять уставился на фехтовальщицу.
— С сегодняшнего дня это моя охота, сударь, — ответила вместо де Шале девушка, глядя прямо в зеркальные глаза своего собеседника.
Маргарита, вороновы волосы которой на этот раз были убраны в прическу, слушая беседу, слегка нахмурилась, но молчала, будто это ее совсем не касалось, зато с любопытством смотрела на встреченных путников ее сестра Габриэль, — девочка с теми же агатовыми глазами и светлокожим лицом.
— Вы способны затравить большого зверя, сударыня? — приподнял брови д’Ольсино.
— А вы сомневаетесь? У вас, я слышала, недавно пристрелили вашего любимого пса, граф.
— Увы… Моего бедного де Барбю убила племянница управляющего де Грана. Господин де Шале, вы не слышали об этом?
— Какой де Барбю? Какая племянница? — не понял Генрих. — У де Грана нет племянницы.
— Я так и подумал. Столь жестокий выстрел не под силу девушке с мещанской кровью. Истинная жестокость свойственна только тонким натурам.
— Это неправда, граф! — воскликнула фехтовальщица.
— А те цветы на детских телах? Право, это смотрелось очень поэтично. К сожалению, мне на месяц-другой придется выехать по делам, кои поручены мне герцогом де Невером, но потом я свободен, сударыня. Заезжайте, и мы продолжим прерванный разговор.
— Нам не по пути, сударь.
— О да, коль скоро ради вас господин де Шале даже решил изменить своему королю. Я, впрочем, его понимаю и…
— Как вы сказали? Изменить? — схватился за рукоять шпаги де Шале. — Я сейчас проучу вас за эти слова, граф?
— Хм, чтоб меня проучил королевский шут?
Глаза графа вспыхнули голубым огоньком, и оба дворянина спрыгнули с лошадей, чтобы продолжить разговор с помощью оружия. Их дуэльная импровизация, обычная в те времена, длилась недолго. Окружающие даже не успели сделать вид, что испугались, только у Габриэль на бледных щеках проступил легкий румянец.
Де Шале фехтовал азартно и сердито; граф дрался сухо, без лишних движений, но было видно, что именно он направляет поединок. Ему помешала только выбоина в дороге, — граф подвернул ногу, чертыхнулся и упал. Де Шале тут же подскочил и приставил шпагу к его груди.
Женька, испугавшись, что Генрих в сердцах заколет упрямого графа, спрыгнула с лошади, подбежала к де Шале и схватила его за руку.
— Не трогай, Генрих! Он мой, мой!
Де Шале не сразу, но опустил шпагу и с некоторым недоумением взглянул на девушку. Было видно, что его удержала не сама просьба, а странные слова в этой горячечной мольбе.
— О чем вы, сударыня?
— Я прошу вас, Генрих!
Маркиз нехотя убрал оружие в ножны, вернулся в седло, и они, оставив раненого графа на попечение его людей, поехали дальше.
— Давно вы знаете д’Ольсино, Жанна? — когда место стычки осталось далеко позади, спросил Генрих.
— Недели две.
— И с тех пор он ваш, как вы тут кричали?
— Да.
— Он что, вас обидел?
— Он приказал меня выпороть.
— Выпороть? — засмеялся Генрих.
— Что вы смеетесь? — нахмурилась девушка.
— Согласен, вас иногда надо пороть.
— Не больше, чем вас, сударь.
— А что там граф говорил про какого-то де Барбю?
— Как что? Вы же слышали — это его приятель, и его убили.
— Кто?
— Я.
— Вы шутите?
— Уже нет.
— Хм, занятно… Впрочем, после того, как вы отмахнули пол уха бедняге де Жуа, это неудивительно! За что же вы так отделали этого несчастного приятеля графа д, Ольсино?
— А это он меня порол.
— Ну, он всего лишь выполнил приговор суда, которым угрожал вам король, — опять засмеялся де Шале.
— Перестаньте, Генрих, это не смешно! Когда я сбежала из дома графа, Барбю гнался за мной! Он хотел меня убить! Я выстрелила в него из арбалета.
— Из арбалета? Превосходно! А что же у вас все-таки было с графом?
— Мои дела с графом д’Ольсино вас не касаются.
— А у вас еще остались с ним какие-то дела?
— Остались.
— Эх, надо было-таки прикончить этого прощелыгу! — вдруг с неподдельной досадой воскликнул де Шале.
— Всему свое время, сударь, — мрачно пообещала фехтовальщица.
— Но теперь д’Ольсино подаст на вас в суд за убийство де Барбю!
— Не подаст.
— Почему?
— У него самого открыт счет в аду.
7 часть. "Привал странников"
Посланница грозы
Женька не совсем поняла, зачем не сдержалась и рассказала фавориту короля о де Барбю. Искала ли она понимание, или ей хотелось щегольнуть своей воинственностью, или ее подвела обыкновенная девичья привычка поболтать, но о дальнейших своих планах относительно д’Ольсино и школы фехтования девушка больше не распространялась, вовремя осознав, что такому дворцовому разгильдяю, как маркиз де Шале, глупо говорить слишком много. Волей случая маркиз давал девушке отличную возможность находиться в Париже под именем баронессы Гонзалес, и этого было вполне достаточно, чтобы успеть найти покупателя.