— Её Тимми Колючка подучил, я уверена.
— Расскажи-ка о нём подробнее, — Элмерик подпёр кулаком подбородок. — Думаешь, это он похитил твою сестру?
— Ну, может… — Энджи ненадолго замялась, но потом всё-таки, залопотала, пересилив робость. — Мы с Линни ругалися. Она требовала вернуть брауни, потому что дом разваливается, хозяйство простаивает. А я уже пробовала зазвать их обратно, но они же обиделись — помните? Говорю: нет, не хотят. Тут Линни начала кричать, что я бесполезная, что от меня одни убытки, а ей были так дороги её брауни. Её, понимаете? А ведь она даже их имён не знает! Я озлилася как крикну: ну и катись тогда к своим брауни! Пусть Тимми Колючка твоё нытьё слушает. А она такая: да достала ты уже со своим Тимми Колючкой! В общем, глупость я ляпнула.
Элмерик, кажется, начал догадываться, что произошло. В Чернолесье за языком следить надобно, ведьма ты или нет. Грань между миром смертных и фейри слишком тонка, и всё, что сказано, в шутку ли, взаправду ли, в гневе, непременно будет услышано.
— Выходит, ты сама отправила сестру к Тимми Колючке? А потом появился подменыш и ты побежала к нам за помощью?
Энджи всхлипнула.
— Ну я же не то имела в виду, когда сказала, мол, катись ты к брауни. Да и зачем вообще им кого-то забирать? Они же не болотные бесы…
— А вот это мы, пожалуй, у самого Тимми Колючки спросим. Похоже, он у них за главного. Хвостатая Мод сказала, поиски нужно начинать у Рябинового ручья. Скорее пойдёмте туда, пока не рассвело.
— А с рассветом что случится? — Энджи поёжилась. Наверное, чувствовала, что ничего хорошего.
Элмерик развернул её к себе.
— Только не пугайся. Чем дольше человек пробудет в плену у фейри, тем меньше шансов его вернуть в мир людей. Это не всегда так, но в колдовских книгах мастера Патрика говорится — если не выручить похищенного до рассвета следующего дня, он может забыть, что когда-то был смертным. Попробует фейский мёд — и всё.
— Ох, Линни… — девочка дёрнула скатерть так, что чашки звякнули, расплескав остатки чая. — Почему я такая дура?
— Я сам п-поговорю с этим Тимми Колючкой, — Орсон хрустнул костяшками пальцев. — Надо только его как-то выманить.
— Я слышал, брауни любят печенье, — вспомнил Элмерик.
— Тимми не любит, — вздохнула Энджи. — Знаете, он немного отличается от других брауни. Повыше, поплотнее, более лохматый.
И тут Элмерику в голову закралась неожиданная мысль.
— Может, он и не брауни вовсе?
— Так я спрашивала. Говорит — да. А фейри же вроде не врут...
— Тогда выйдет на звуки музыки, никуда не денется, — Элмерик с облегчением выдохнул.
Они вернулись в телегу, Орсон взгромоздился на козлы и чмокнул губами. Лошадка нехотя тронулась. Ей совсем не нравилось ночное путешествие — и Элмерик её понимал, как никто другой. Он тоже предпочёл бы сейчас спать в своей кровати под тёплым шерстяным пледом, а не шататься в дождь боги знают где. Эх, надо было всё-таки выпить чаю, а то и простудиться недолго.
Когда впереди показался старенький мост, Орсон придержал поводья.
— К-куда дальше? Ручей б-большой… Куда бы ты пошла, если бы была Тимми?
— Брауни не живут вне дома, — осенило Элмерика. — Это же не лесные фейри.
— Ой, дяденьки-колдуны, у нас один заброшенный домик есть, — Энджи захлопала в ладоши. — Там ещё всё вокруг чертополохом заросло. С колючками! Тимми наверняка понравилось бы.
«Заведёт девчонка», — подумал Элмерик и на всякий случай вытащил флейту, чтобы была под рукой. От Орсона это не укрылось: он хлопнул друга по плечу, мол, всё будет в порядке. Ага-ага, а сам ножик у пояса проверил.
Девочка спрыгнула с телеги и побежала вперёд, ученикам чародея оставалось только устремиться следом.
«Заброшенный домик» на поверку оказался полуразвалившейся сторожкой. Интересно, кому понадобилось ставить её в стороне от дороги?
Последний вопрос Элмерик в задумчивости задал вслух. Ему ответил Орсон.
— Мне мастер П-патрик говорил, что раньше дорога вот такой п-петлёй шла, а деревня как раз здесь заканчивалась. Больше народу было. Несколько купеческих семей жило богатых. Вот и выставляли на ночь сторожей, чтобы воры не пролезли или лихой человек красного п-петуха не подпустил. А потом лес ближе п-подошёл, люди уехали…
— Ясно, — вздохнул Элмерик. По правде говоря, он и сам не задержался бы в этой глуши, если бы тут не обучали колдовству.
Трава у сторожки вымахала выше человеческого роста, почти скрыв с глаз ветхую деревянную постройку. Пожелтевшие зонтики и репьи покачивались на ветру, мокрая осока так и норовила хлестнуть по лицу. Справа стелился примятый след — будто несколько часов назад кто-то тут уже проходил.