Старик честно отрабатывал свое серебро. Сказано было — готовить к бою с сильным противником, он и начал готовить. Едва выучившего несколько движений Гастона он принялся нещадно гонять, заставляя часами отражать атаки «сильного противника» — свои. Отводить удары, гасить чужую силу, прикрывать тело. Снова и снова, пока ученик держался на ногах. Когда Гастон падал в изнеможении, страшный старик молча доставал флягу, цедил пиво, ожидая, когда ученик переведет дух — а затем мучения продолжались.
Кот временами приходил поглядеть, как идут дела. Показывался, не скрываясь, из кустов, смотрел, бил хвостом. А вечером разбирал, что еще Гастон сделал неправильно, и как нужно будет сделать завтра. Перемежал разбирательства сдержанной похвалой: мол, для начинающего ты держишься хорошо, учишься прилежно, двигаешься верно, продолжай.
Днями кот пропадал где-то. То ли опять ходил в графский замок, то ли еще куда. Однажды вернулся, зализывая свежую рану от собачьих, вроде бы, зубов. Где был — промолчал.
А еще вскоре кот принялся по вечерам — не иначе, для лучшего отдыха от мечемашества — объяснять Гастону премудрости господских отношений, называемые «этикет»…
Дни бежали все быстрее. И однажды Гастон подступил к коту с вопросом: против кого меня готовишь, что я должен буду сделать?
И кот ему ответил…
-Ты хочешь, чтобы я дрался с го…господином бароном? — переспросил Гастон в ужасе. И сел, где стоял. Ноги подкосились.
-Да я погиб… — пробормотал он. — Там же люди пропадают!..
-Ничего подобного, — отрезал кот. — Во-первых, ты будешь его отвлекать. Во-вторых, он давно этого заслужил. В третьих — он не господин барон, на самом-то деле. Точнее, не больше барон, чем я — кот.
-Что? — переспросил вовсе перепуганный Гастон.
-Это не господин барон. Это нелюдь, не так давно принявшая его облик. Беглец.
-Ваш?..
-Ну не то, чтобы совсем наш, — фыркнул кот. — Совсем у нас таких близко не подпускают. А вот у наших соседей… Словом, это нелюдь. И то, что по соседству стали пропадать люди — это не слухи и не выдумки. Рано или поздно он раскроется и его попытаются уничтожить. Но ты можешь сделать это первым. И тогда…
Гастон посмотрел в отчаянии, уже понимая, что кот сейчас скажет.
-Тогда ты сам станешь бароном, — добил его усатый искуситель. — По праву победителя.
-Я не хотел быть бароном… — простонал Гастон. — Я просто не хотел становиться батраком! Не хотел быть никчемным бедняком! И я не знал, что придется… придется…
-Я тебе сказал — нужно будет рискнуть собой. И ты согласился, — припечатал бессовестный нелюдь в шкуре. — А я пообещал, что буду рисковать вместе с тобой. Тебя учили драться — и ты терпел. Я учил тебя манерам и играть в шахматы и шашки, ты скрипел зубами и учился. Все ты знал. А теперь вдруг спасовал перед словом «барон»! Что за крестьянские глупости!
-Господин барон… — Гастон чуть не всхлипнул в ужасе, — господин барон воевал много лет… он победитель многих турниров… Он лучший рыцарь в наших землях!
-Не лучший, — возразил кот. — И уже не барон. Он просто беглец, обманным путем завладевший чужой личиной. Против тебя не настоящий рыцарь, а всего лишь хитрая, трусоватая и жадная тварь в его облике.
Они помолчали. Вставать Гастон еще не рискнул — его трясло, хоть и не так сильно, как в первые мгновения. Но думать уже немного начал.
-А как это он?..
-Он меняет личины.
-Оборотень?
-Не в волка, — уточнил усатый. — Вообще оборотень. Может стать зверем, другим человеком, даже птицей.
-А драконом он, часом, стать не может? Гам — и нету нас.
-Дракон слишком особая штуковина, чтобы в нее так просто превращаться… Словом, не может. А самое главное — он не боец.
-Как я?
-Нет. Его чему-то учили. Держать меч он немного умеет, размахивать им тоже. Он не умеет главного, того, в чем был мастером настоящий барон. Он не боец. Совсем. Он предпочитал нападать на тех, кто слабее. Еще раньше — там, у нас. А когда это выплыло наружу — сбежал.
Гастон еще немного подумал.
-Ты ведь, небось, тоже не боец, — сказал он. — Иначе и сам презирал бы меня.
-Не суди по вашим рыцарям. Я хорошо владел оружием и был вовсе не дурак подраться. Я даже в кошачьем облике на многое способен.
-Но собаку ты не одолел тогда!
-Одолеешь тут, когда тебя только выгнали, и ты даже с новым телом толком управляться не можешь! — рассерженный кот хлестнул по боку хвостом. — Я-то не оборотень!
-А теперь ты сможешь драться?
-Я готов. Вставай, пойдем. Нам пора идти.
-А если я… откажусь?
Кот ухмыльнулся.
-Хороша дочка у господина графа, — сказал он задумчиво. — Румяна, круглолица, белокура, прямо не дворянка, а крестьяночка хорошенькая… Приедет завтра граф. Может быть даже с красавицей дочкой. И кого найдет в замке? Оборотня, который постарается обоих погубить? Или может — тебя как победителя?
Гастон отчаянно шмыгнул носом. И кое-как встал. Лучше помереть совсем, чем так опозориться.
*
Замок господина барона был нахлобучен, будто колпак, на лысую макушку приречного холма. Городок теснился внизу, вился по узкой приречной полосе.
Приезжие оттуда с прошлого года вполголоса рассказывали о пропавших.
Худо стало еще с той зимы, когда внезапно умерла молодая баронесса. Ходили слухи, что ее отравили.
Затем куда-то делись все побирушки и бродяги, которых притягивал к себе благополучный городок и богатый замок. Иные из побродяжек находились за много миль оттуда и шепотом жаловались, как во владениях господина барона стало страшно по ночам.
После начали исчезать бедняки, теснившиеся по окраинам, а то и просто подгулявшая до ночи молодежь.
С лета в городке не гасили по ночам свет, не покидали в темное время домов и запирали все окна и двери на прочные замки. Свечные мастера и кузнецы богатели, прихватывали денежки — и съезжали из городка куда глаза глядят. Приезжие священники молились, на время как будто становилось спокойнее — до нового исчезновения.
Гастон и кот вошли в городок по вечерним сумеркам: вооруженный человек в потертой солдатской одежде, с мешком за плечами, и здоровенный белогрудый кот, что держался возле него, будто обученная собака.
Городок угрюмо молчал, загораживаясь дверями. За ставнями мерцали свечки и масляные лампы, над воротами домов побогаче горели фонари.
Двое поднялись на холм, остановились у рва. Из мешка Гастон извлек одолженную у солдата кольчугу, кое-как натянул на себя и подпоясался.
-Эй, на воротах! — крикнул он хрипло. — По важному делу к господину барону!