Поместье Хейлов тоже не выглядит таким уж прекрасным, несмотря на иллюзию, создаваемую его расположением. И это ставит меня в безвыходное положение... в глуши. В чужом городе. В окружении незнакомцев.
Нет. Не лучшая идея. И я говорю мистеру Вогану именно это.
— Я не могу остаться здесь одна.
— Это дом, который хотел для вас отец, мисс Дарси. Это не совпадение, что я дал вам ключ. Через несколько дней он станет вашим.
Я моргнула, не ожидая услышать это.
— Вы уверены?
Он кивает.
— Я на протяжении десятилетий работал на Лео. Он хотел, чтобы вам было где остановиться здесь, в Фэйридейле, поскольку это и ваш дом тоже.
Он улыбается, отрепетированной улыбкой, которая не достигает его глаз. Вместо этого он смотрит на меня, ожидая, что я соглашусь с ним.
— А хостела нет? — перефразирую я, хотя вероятность того, что в таком маленьком городке есть хостел, в лучшем случае невелика.
Почему он не может понять, что здесь жутковато? Что я одинокая женщина посреди поля. Как я могу согласиться остаться здесь, если я сомневаюсь, что на многие мили нет даже телефона?
Учитывая расположение дома, я уверена, что в прошлом, когда Старая церковь еще действовала, здесь жил пастор со своей семьей. И я не думаю, что хочу спать в доме, который…
— Чего вы так боитесь, мисс Дарси?
Он прерывает мои мысли, спрашивая меня хриплым голосом, таким, что волосы на моем теле встают дыбом.
Инстинктивно я делаю шаг назад, прижимая руки к груди.
— Я буду одна, — ворчу я.
— Что если кто-то попытается вломиться? Что если...
Он поднимает руку, прерывая меня.
— Так вы беспокоитесь о безопасности?
Я горячо киваю.
— Пойдемте, — говорит он тоном, близким к отчаянию, и просит меня дать ему ключ. Я так и делаю и смотрю, как он открывает дверь, и полы тут же скрипят под его весом.
Я заметно вздрагиваю от этого звука. Возможно, Сент-Расселс тоже был старым зданием, но там меня хотя бы окружали люди.
Включив свет в коридоре, мистер Воган приглашает меня внутрь.
Интерьер более современный, чем снаружи, но видно, что в доме никто не жил годами, может быть, десятилетиями.
— Смотрите, — он указывает на дверь и множество замков на стене.
— Если вы ее закроете, никто не сможет войти внутрь. Кроме того, несмотря на эти неприятные слухи о преступности, Фэйридейл, очень спокойный город. Наших жителей никогда ни в чем не обвиняли. Это чужаки попадают в неприятности с законом, — объясняет он совершенно искренне, но при этом его щека слегка дергается, когда он смотрит на меня.
— Вижу, — тихо отвечаю я.
Что еще я могу сказать? Что я ни при каких обстоятельствах не буду спать в этом месте? Я могла бы попытаться, но все в его лице говорит о том, что он не готов предложить мне ничего другого. А это значит, что либо это место, либо... ничего.
— В доме есть гостиная внизу и две спальни наверху. Вы можете сами выбрать ту, которая вам больше по душе. Вода чистая и питьевая, в кладовках есть газ и немного консервов. Вики позаботилась о том, чтобы укомплектовать кухню для тебя.
Мои глаза расширились от удивления, когда я услышала это.
— Спасибо, — пробормотала я, чувствуя теперь легкий стыд за свой предыдущий выпад. Последнее, что я хочу, чтобы они думали обо мне, что я избалованная соплячка, которой нужны только деньги, хотя, конечно, последнее — правда. Однако они приняли меня хорошо и сделали все возможное, чтобы мое пребывание здесь было комфортным. Я не собираюсь воротить нос от этого.
— Похороны начнутся завтра в полдень. Я заеду за вами в одиннадцать тридцать. Спокойной ночи.
Он не ждет моего ответа, прежде чем выйти за дверь, оставив меня одну в этом старинном, хорошо, не таком старинном, как церковь через дорогу, доме.
Дверь закрывается с грохотом, и я спешу запереть все замки.
Только убедившись, что дверь тщательно заперта, я двигаюсь дальше, направляясь к окнам, чтобы убедиться, что они тоже закрыты.
Однако тот факт, что никто не может войти, не успокаивает мои нервы. Мое сердце громко стучит в груди.
— Ты сможешь, Дарси, — говорю я себе, пытаясь подбодрить себя. — Подумай о деньгах. И о том, что ты можешь с ними сделать. Отпуск в Англии, или во Франции, или даже круиз по Средиземному морю. Ты посетишь Версаль, позагораешь на Капри и погуляешь по Акрополю.
Чем больше я представляю себе будущее, тем решительнее я настроена.
Если это единственный способ получить эти деньги, я сделаю это.
Кивнув самой себе, я чувствую, как прежнее беспокойство покидает меня, когда делаю несколько долгих, глубоких вдохов. Взяв себя в руки и решительно настроившись, я принимаюсь осматривать дом. В конце концов, по словам мистера Вогана, он должен стать моим — официально моим.
Я закатываю глаза при этой мысли. Вряд ли я когда-нибудь приеду в Фэйридейл после раздела имущества.
Первая комната, в которую я вхожу, кухня. Бросив сумку с одеждой, которую я позаимствовала у Грейс, на стул, я осматриваю шкафы и убеждаюсь, что еды достаточно, точно не для одного человека, остановившегося на несколько дней. Все ящики заполнены, как будто кто-то планировал апокалипсис.
Посмеиваясь про себя, я проверяю холодильник и, открыв его, обнаруживаю свежие продукты, мясо и овощи.
Вики действительно обо всем подумала, не так ли?
Немного проголодавшись, так как я мало ела в доме Пирса, я делаю себе небольшой сэндвич, прежде чем отправиться исследовать остальную часть дома. Подойдя к лестнице, я нахожу выключатель на стене, щелкаю им и выключателем в коридоре, когда поднимаюсь на второй этаж. Когда дом заливает свет, я чувствую себя увереннее. На втором этаже три двери: одна ведет в ванную, а две другие, в спальни.
Я осматриваю каждую спальню по очереди, останавливаясь на той, что ближе к ванной, поскольку ночью мне, скорее всего, будет страшно проходить большее расстояние.
В середине комнаты стоит двуспальная кровать, большой шкаф и письменный стол у окна. Простыни на кровати чистые, на них витает странный цветочный запах.
Несмотря на не самые идеальные обстоятельства, мои губы растягиваются в улыбке, и прежде чем я могу помочь себе, я прыгаю на кровать, хихикая, когда она подпрыгивает вместе со мной.
Это первый раз, когда у меня будет такая большая кровать, и при этой мысли меня охватывает головокружение. Перекатываясь в постели, я хихикаю еще больше, когда чувствую мягкие простыни на своей коже.
Да, это начало чего-то нового. И после всех сегодняшних странностей, чувствую себя уверенно в будущем. Я чувствую, где-то глубоко внутри меня, что этот опыт изменит всю мою жизнь.
Еще немного поваляюсь на свежем постельном белье, прежде чем решу, что надо принять душ и закончить день. В конце концов, уверена, что завтрашний день будет насыщенным.
Встав с кровати, достаю ночную рубашку, которую мне одолжила Грейс, и иду в ванную.
Как и на кухне, в ванной комнате есть мыло, шампунь, полотенца и туалетная бумага. Радуясь тому, что смогу тщательно оттереть всю грязь следов путешествия, я закрываю дверь в ванную, запирая ее на всякий случай, прежде чем сбросить всю одежду и заколоть волосы.
Переместившись в ванну, включаю воду и настраиваю температуру. Когда вода становится теплой, я залезаю внутрь, задергиваю шторку и устраиваюсь поудобнее.
Ванна продолжает наполняться водой, пока она наполняется теплом. Откинувшись назад, издаю усталый вздох, закрывая глаза и позволяя стрессу раствориться.
Как давно я не принимала нормальную ванну?
Хотя в Сент-Расселе хорошие санитарные условия, там нет ванны. Приходится быстро принимать душ в соответствии с выделенной нормой горячей воды. У меня никогда не было возможности так расслабиться.
Единственный раз я принимала нормальную, расслабляющую ванну, когда сестра Энн и сестра Мария разрешали мне пользоваться их комнатами.
Тщательно намылившись, я потянулась за мылом. Но как только мои пальцы коснулись его, в поле моего зрения появилась тень, прямо за занавеской.
Испугавшись, поворачиваю голову, инстинктивно отступая назад.
Ничего.
Совсем ничего.
Чтобы убедиться, я отодвигаю занавеску, обнаруживая то же самое.
Ничего.
Я тяжело дышу, мой пульс учащается, чем больше я смотрю на белую занавеску, уверенная, что увидела, как что-то движется.
— Я схожу с ума, — бормочу я про себя.
Наверное, это все те книги, которые я читала, и тот факт, что я одна в незнакомой обстановке. В памяти всплывают глупые представления Кэтрин, и я мысленно ругаю себя за то, что веду себя как она.
— Призраков не существует, — говорю я вслух, почти желая, чтобы это было правдой. Но призраков не существует. Все находится в моем воображении и в причудливых представлениях, созданных годами готической литературы.
Нет никакой сумасшедшей женщины, живущей на чердаке, как нет и Ребекки, которая преследует меня.