— Она предстанет перед двором меньше чем через месяц. Если ты это сделаешь... Ты разрушишь ее будущее, — сквозь стиснутые зубы говорит Фиона, маркиза Хейвершам.
— Разрушаю ее будущее? — сердито повторяет мой отец, Уильям. — Я обеспечиваю ее будущее! Неужели ты думаешь, что кто-то еще женится на ней? Она чертовски глупа, Фиона!
Я едва подавила вздох при этих словах. Это не первый раз, когда меня так называют, но никогда я не слышала этого слова из уст папы. И, несмотря на наши натянутые отношения, это больно.
— Она не глупая, и ты это знаешь, — Фиона показывает на него пальцем. — Она просто... другая.
— Если бы не повышенная зарплата, которую мы платим нашим сотрудникам, все бы уже знали, насколько она отличается от других, что она проводит свое время, разговаривая с животными, как чертова бестия.
— И поэтому ты решила, что Клиффорд подойдет? Ему сорок, а ей семнадцать. Ради всего святого, он же свинья!
— Но он богатый свин, Фиона, — нетерпеливо вздохнул Уильям. — Он уже видел ее и готов принять ее. Ему нужен только наследник и запасной вариант, и он больше не будет ее беспокоить.
— Ты имеешь в виду, что он запрёт её где-нибудь в деревне, как ты планировал сделать со мной.
— Не приплетай сюда свои собственные разочарования. Элизабет должна была выйти замуж в какой-то момент. Я всего лишь подобрал ей пару раньше, — говорит он совершенно серьезно.
Я застываю у двери, до меня медленно доходит тема разговора.
Мой отец хочет выдать меня замуж. За лорда Клиффорда.
— И да поможет мне Бог, Уильям, если ты пойдешь на это... Если ты осмелишься отдать мою драгоценную дочь этому больному оспой ублюдку, я тебя выпотрошу. Да я, черт возьми, тебя лично выпотрошу, даже если меня повесят.
Ноздри моего отца раздуваются от гнева, и когда он делает шаг к матери, я боюсь, что он собирается ударить ее. Вместо того, чтобы струсить, она смотрит ему прямо в глаза, осмеливаясь сделать это.
Я в шоке моргаю от увиденной передо мной сцены.
В тот самый момент, когда он поднимает руку на нее, то внезапно ударяет по полке рядом с ней.
— Она выйдет замуж за Клиффорда, и точка. Он приедет в конце недели на бал. Будет две недели ухаживаний, после чего объявят решение о помолвке. Это окончательно, Фиона. Не вздумай ослушаться меня в этом вопросе, иначе ты пожалеешь об этом.
— О чем я могу жалеть больше, чем о том, что вышла за тебя замуж?
Уильям издал сухой смешок.
— Посмотрим, будешь ли ты все так же решительна, когда Ричард вернется домой из Итона.
Он находится в поле моего зрения, и невозможно не заметить чистое зло, излучаемое им, когда он улыбается моей матери.
Несмотря на ее упрямство и решительность, если он угрожает ей Ричардом... Я не знаю, будет ли она так охотно отстаивать меня.
Услышав все, что мне было нужно, я молча поплелась обратно в свою спальню.
Я всегда знала, что последнее слово в моем браке будет за отцом. Но я никогда не думала, что все будет развиваться так быстро и так неприятно.
Он не позволил мне дебютировать при дворе, потому что считает, что я опозорю его. Вместо этого он просто избавится от меня при первой же возможности.
В тот вечер мне хотелось плакать. Но слезы не идут.
Первый день праздника в доме в самом разгаре, все прибыли еще днем. Хотя меня не пускают на ночные празднества, поскольку я еще не дебютировала официально, мой отец проинструктировал меня, что я должна позволить лорду Клиффорду проводить со мной время в течение дня.
Я не стала с ним спорить, просто потому что знаю, что ничего хорошего из конфликта не выйдет. Тем более что я видела, как вся эта ситуация повлияла на мою мать.
Возможно, она не знает, что я подслушивала разговор, но я заметила усталость на ее лице, а также то, что Дороти, ее горничная, послала за лауданом и комбинацией трав, которые лучше всего использовать для сна.
Мама не спала, и я уверена, что это из-за всех этих разборок с лордом Клиффордом.
— Пожалуйста, подумайте еще раз, миледи, — пытается вразумить меня Мэри, пока я одеваюсь в самую темную одежду, которая у меня есть, чтобы быть как можно более незаметной.
— Мне нужно увидеть все своими глазами, Мэри. Я хочу увидеть этого лорда Клиффорда и понять, почему моя мать так встревожена мыслью о том, что я выйду за него замуж.
Я не говорю ей, что мне тоже страшно. Мама не была бы так категорически против брака, если бы не знала, что с ним что-то не так. Насколько я помню, лорд Клиффорд несколько раз приезжал в Хейвершам, чтобы встретиться с моим отцом, но я видела его только издалека и никогда не обращала на это внимания — не было повода.
И, откровенно говоря... Я не хочу ни за кого выходить замуж.
Мне хорошо одной, с моими животными. И что с того, что все считают меня глупой. Если бы у меня был только один домик у леса, я бы вела мирное существование, благодарная за то, что все оставили меня в покое.
— Но если вас поймают...
— Меня не поймают, — уверяю я ее.
— Пожалуйста, не волнуйся. Если кто-нибудь будет меня проверять, скажи, что я сплю, — наставляю я ее, указывая на подушки, которые засунула под простыню, чтобы придать ей человеческую форму.
Когда Мэри наконец соглашается помочь мне, то, воспользовавшись дверью для слуг, я выхожу из своей комнаты, спускаюсь по лестнице, а затем выхожу из дома и направляюсь к главной лужайке.
Бал состоится через два дня, но каждый вечер для гостей устраиваются званые ужины.
Мэри, наблюдавшая за гостями, уже заметила лорда Клиффорда и описала мне его, а также то, что он надел на этот вечер — жилет глубокого сливового цвета, который должен помочь мне легче его опознать.
Как я уже говорила ей, я хочу только увидеть своими глазами мужчину, за которого должна выйти замуж. Может быть, это мое врожденное любопытство, а может быть, есть что-то большее, последний стимул, о котором я должна подумать, прежде чем сделать что-то решительное. Настолько решительным, что я буду испорчена в глазах общества.
Перед двойными дверьми, ведущими в гостиную, где уже собралось большинство людей, раскинулся сад. К счастью, мой отец платит своему садовнику неплохую сумму, чтобы поддерживать деревья в идеальном состоянии и странной формы. Когда я двигаюсь, они прикрывают меня, помогая остаться незамеченной.
Однако света мало.
Садовая дорожка освещена множеством свечей, как и внутренняя часть дома. Все остальное погружено в темноту.
Достигнув желаемого места, я получаю беспрепятственный обзор гостиной. Мои глаза ищут жилет сливового цвета, и хотя сначала я не могу его заметить, через несколько минут лорд Клиффорд появляется в поле моего зрения.
Он... такой же, как описывала Мэри. Жирные седеющие волосы, а на лице многочисленные раны. Хотя я не могу рассмотреть все в деталях, поскольку нахожусь на расстоянии не менее дюжины шагов от стеклянных дверей, покраснения видны на фоне белой кожи.
Я сглатываю, в горле вспыхивает боль, как будто я проглотила куски стекла.
Слова моей матери эхом отдаются в моих ушах.
Больной оспой.
Может, я и невинна, но, учитывая откровенные похождения отца и его склонность к юбкам, я слышала термин оспа более чем достаточно, чтобы понять, что это то, что можно получить от общения с женщинами легкого поведения.
Желчь поднимается у меня в горле, и я едва удерживаюсь от того, чтобы не бросить свои расчеты в этот самый момент.
Это должен быть мой муж? Муж, который будет иметь полные права на меня, на мое тело? Кто будет... прикасаться ко мне?
Резко тряхнув головой, я отступаю назад.
Мое любопытство было хорошо утолено, и я не знаю, хорошо это или плохо. Знаю только, что скорее умру, чем позволю этому человеку хоть пальцем тронуть меня.
Я уже подошла к входу для слуг, когда услышала тихое мяуканье.
Повернувшись, я вижу маленький меховой шарик, приютившийся рядом с одним из отцовских деревьев.
— Что у нас здесь? — бормочу я, ненадолго забыв о своем побеге.
Опустившись на колени, я похлопываю ладонями по бедрам, подзывая к себе котенка. Сначала он снова мяукает, его глаза вспыхивают красным. Но в конце концов он решает довериться мне и делает несколько шагов, пока не достигает моей руки.
Я пока не прикасаюсь к нему, давая ему время понюхать меня и привыкнуть к моему присутствию.
Он весь чёрный с небольшим хохолком белой шерсти на макушке — единственное, что можно узнать в ночной мгле.
Мои губы подрагивают в улыбке, когда он прижимается головой к моему колену.
Еще одно мяуканье, и мне становится ясно, что это его способ дать мне понять, что я могу к нему прикоснуться.
Поднеся руку к его маленькой головке, я медленно погладила его.
— Ты такой милый малыш, — шепчу я, уже думая о том, как бы оставить его себе.