По мне, так я просто исправила ошибку.
— Ладно, — пробормотал мистер Воган.
— Давайте покончим с этим, — говорит он, садясь в кресло в гостиной. Я сажусь на противоположный конец, а семья располагается рядом с ним.
Грейс смотрит на мне с чистым презрением, а теперь даже Август выглядит так, будто ненавидит меня.
Конечно же, Вики не скрывает, что ненавидит меня, и одна подколка за другой летят в мою сторону.
Шлюха.
Ведьма.
Бастард.
Ну, думаю, третье подходит.
— Как вы все можете убедиться, этот документ запечатан, — он достает из сумки папку с документами и показывает нам официальную печать. — Сейчас я открою его и зачитаю для всех присутствующих.
Затем мистер Воган начинает читать все с самого начала.
Когда дело доходит до раздела имущества, я с удивлением вижу, насколько состоятельным был Лео Пирс. Он оставил своему сыну большую часть акций судоходной компании, а несколько акций разделил между Вики и Грейс. Кроме этого, Вики достался главный дом, а также несколько объектов недвижимости, которые перечисляет мистер Воган. Грейс, с другой стороны, не получает больше ничего. Ее глаза расширяются, когда она понимает, что для нее это все. Но если она на самом деле не дочь Лео Пирса, то я бы сказала, что он и так был достаточно щедр, чтобы оставить ей хоть что-то.
Далее упоминается мое имя.
— Моей дочери Дарси О'Салливан я оставляю дом по адресу Астор, 12 и сумму в один миллион долларов.
Я несколько раз моргнула, не веря своим ушам.
Один миллион долларов? О такой сумме я даже не могла мечтать.
Мой рот открывается от шока. Но мистер Воган не закончил.
— С условием, что она будет жить в Фэридейле в течение двух полных месяцев, — мистер Воган делает паузу. — Сегодня первое сентября. Вам нужно будет прожить в Фэридейле до первого ноября, чтобы получить положенную сумму денег.
— Но… Для них не было условий…
Я указываю на остальных.
— Лео, должно быть, хотел, чтобы ты лучше узнала семью, — оправдывается мистер Воган, но я не могу понять, о чем идет речь.
— Почему он притворился мертвым? — неожиданно спрашиваю я.
— Что? Как ты смеешь, шлюшка, — выпалила Вики. — Как ты смеешь порочить имя моего мужа после того, что ты с ним сделала.
— Я ничего не делала, и вы все это знаете, — я поднимаюсь на ноги, инстинктивно хватая кошелек и сумку.
— А он притворялся. Иначе не будем об этом. Чего я не понимаю, так это зачем, — говорю я в отчаянии, оглядываясь вокруг себя. — Зачем заставлять меня приехать в Фэридейл и зачем заставлять меня оставаться здесь еще два месяца? Почему для меня было так важно приехать сюда?
— Лео просто хотел…
— О, пожалуйста, избавьте меня от этой отрепетированной речи, — закатываю я глаза. — Он ни капельки не заботился обо мне. Тогда напрашивается вопрос. Зачем вообще выходить на связь? Что вам от меня нужно?
Все смотрят на меня с неприкрытым презрением — настолько, что мне уже надоело.
Повернувшись, я направляюсь прямо к выходу, открываю дверь и щурюсь, когда луч солнца попадает мне на сетчатку. Едва я делаю несколько шагов на улицу, как за мной устремляется мистер Воган.
— Мисс Дарси! Если вы покинете Фэридейл до истечения двух месяцев, то лишитесь наследства. Всего, — говорит он мне снисходительным тоном.
— Ну и что? Что с вами? Почему вы хотите, чтобы я осталась, если я вижу, что я вам ненавистна. Вам, Вики, и всем в этом чертовом доме.
Я не ругаюсь. На самом деле, из-за моего воспитания в детском доме под опекой монахинь, я всегда старалась этого избегать. Но в моменты, когда мой характер находится на грани, как сейчас, плохие слова просто вырываются наружу.
Вики тоже не тянет и присоединяется к нам, за ней следуют Грейс и Август.
— Отпусти ее, Мордехай. Пусть она уедет. Пусть она потеряет деньги. Я не хочу больше видеть ее лицо в нашем городе!
Вики сверепеет, и не успеваю я опомниться, как она выплескивает на меня ведро воды.
— Мы не хотим иметь ничего общего с легкомысленными женщинами.
Мои глаза расширяются от неожиданного оскорбления, но на самом деле я не должна ждать от нее ничего другого. Несмотря на ее первоначальное приветствие, она, должно быть, сразу же невзлюбила меня за один только факт, что я записана в завещании, а ее дочь — нет.
— Легко? Я? Может, вам сначала посмотреть в зеркало, дорогая Вики. Ваша дочь не очень-то похожа на мистера Пирса, не так ли? У нее глаза того же оттенка, что и у мистера Вогана.
Она морщит лицо, а губы мистера Вогана сжимаются в тонкую линию.
— Мама! — кричит Грейс, явно не зная о своем истинном происхождении. — Это правда? Скажи мне, что это неправда.
— Дорогая, я..., — заикается она на мгновение, действительно теряя дар речи, а затем снова поворачивается ко мне, ее черты лица выражают ярость.
В один момент она находится в футе от меня, а в другой — вцепилась руками в мои волосы и тянет со всей силы.
Я вскрикиваю от боли, но как бы я ни упиралась, ничего не помогает.
— Я также должен добавить, что если вы уйдете, деньги достанутся Вики и ее дочери, — скучающим тоном добавляет мистер Воган со стороны, не делая ничего, чтобы остановить драку.
Как только его слова доходят до меня, я понимаю, что это значит для этой ненавистной женщины ее выводка. И хотя я с самого начала не хотела расставаться с деньгами, теперь я тоже могу быть мелочной.
— Не беспокойтесь, — говорю я между вздохами, борясь с Вики.
— Я никуда не уйду. Деньги и дом — мои, — добавляю я решительно, и Вики срывается.
— Ты чертова шлюха, — кричит она, собираясь снова броситься на меня.
Но прежде чем она успевает это сделать, сильные руки притягивают меня ближе, легко отстраняя Вики от меня и отталкивая ее от меня — настолько сильно, что она падает на землю.
Что…
— Хватит, — гремит его голос, и все внезапно замирают.
— Хейл, — раздраженным голосом произносит мистер Вон, а Грейс кричит:
— Калеб.
Медленно повернув голову, я смотрю вверх и сталкиваюсь лицом к лицу со своим самым большим кошмаром.
— Отпусти меня, — усмехаюсь я, готовая перейти в режим полной атаки.
— Шшш, — наклоняется он, чтобы прошептать мне на ухо.
— Пока что спрячь свои когти, милая Дарси. Нам нужно показать шоу.
Не успел он это сказать, как переключил свое внимание на мистера Вогана.
— Я слышал условия завещания, Мордехай. Дарси не покинет Фэридейл. На самом деле, ее пригласили остаться с моей семьей на время визита, и поэтому у нее будут свидетели на весь указанный срок.
У меня болит голова, пока он говорит.
Остаться с семьей?
Он имеет в виду... Он имеет в виду, что я должна остаться в поместье Хейлов?
Где он живет? Где он может иметь доступ ко мне, когда захочет?
Нет. Категорически нет.
Но когда я пытаюсь заговорить, понимаю, что не могу.
Я открываю рот, но из него не выходит ни звука.
В панике я оглядываюсь вокруг и вижу, что они глубоко спорят, а через несколько секунд мистер Воган достает пистолет, угрожая Калебу, чтобы тот убирался с его участка, иначе он его убьет.
Раздаются крики.
Грейс плачет.
Вики кричит.
Август тоже направляет пистолет.
Это ад на земле.
И в тот момент, когда я думаю, что все это взорвется, Калеб подхватывает меня на руки и уносит прочь.
Только когда мы удаляемся от дома Пирсов, я, кажется, снова могу двигаться и говорить.
— Отпусти меня, — прохрипела я.
Удивительно, но он опускает меня на землю.
Отойдя, он пристально смотрит на меня, осматривая меня с ног до головы.
— Тебя не было в хижине, когда я вернулся, — его тон ровный, а слова пронзительные.
Он недоволен мной.
Дрожь страха пробегает по моей спине, и я инстинктивно пытаюсь увеличить расстояние между нами.
— Ты думаешь, я бы осталась здесь после того, что ты со мной сделал? — спрашиваю я, слезы снова застилают мне глаза.
Видя его таким, идеально собранным, с его идеальным лицом и идеальным всем, мое сердце разрывается в груди от того, что он может вести себя так, будто ничего не случилось, когда все случилось.
— О чем ты говоришь? — хмурится он.
— Не смей притворяться, что ты не знаешь, — обвиняю я, поднимая руку, чтобы вытереть слезу со щеки. — Не смей, Калеб Хейл! Я иду к шерифу. Я расскажу ему все и...
— Что, Дарси? О чем, черт возьми, ты говоришь? — повторяет он, и этот вопрос, как стрела в мое сердце.
— Ты изнасиловал меня, — шиплю я. — Ты изнасиловал меня, Калеб, и ты смеешь спрашивать меня, что случилось?
Он выглядит так, словно его поразила молния.
— Что ты сказала? — спрашивает он, на этот раз его тон более мягкий, но, тем не менее, сохраняющий ту же твердость.
— Ты прекрасно понимаешь, о чем я. Я видела улики — кровь, — хнычу я при воспоминании, и боль снова накатывает на меня.