— Ничего не обещаю, — после долгой паузы произнес Алексеев. Они, наверное, минуты две буравили друг друга глазами, прежде чем он уверился в том, что Алексей Николаевич не шутит.
— А ничего обещать и не нужно. Держите, — протянул он несколько листов писчей бумаги, сложенных вчетверо. — Здесь мои соображения. Ваша задача — ругать меня на людях и готовить вот эти вещи. Когда придет срок, я разыграю эти тузы. Главное — чтобы в Санкт-Петербурге не узнали раньше времени, что больше не контролируют ситуацию.
— Хорошо, — кивнул Алексеев. — Я прочитаю ваши предложения.
— Этого вполне достаточно, — вернул кивок Куропаткин. — И да, имейте в виду — среди вашего окружения много ушей и глаз. И не все они сами за себя. Часть из них делится наблюдениями с Токио, часть с Санкт-Петербургом, часть с Лондоном. Собственно, по этой причине я вас и вытащил сюда.
— Вы удержите японцев на Ялу? — после минутной паузы спросил наместник.
— Даже и не буду пытаться. Так — обозначу присутствие.
— Но почему?
— А вы не понимаете? — усмехнулся командующий. — Прежде всего потому, что это нереально. Японцы имеют локальное численное превосходство и неплохую выучку. Считайте, что вы сражаетесь с германским ландвером, а не с дикарями. Очень дисциплинированные ребята. Да, можно извернуться и задержать их на реке, несмотря на речные канонерки и подавляющее численное превосходство в живой силе и артиллерии. Но что это нам даст для победы?
— Как что?
— На флот даже не надейтесь. Там все очень плохо. Даже если вы лично возглавите флот в Порт-Артуре, вряд ли это что-то даст. Не хочу вдаваться в подробности, ибо не моя тема и не моя зона ответственности. Но все, что мне известно, говорит о том, что наш флот максимум что сможет — где-нибудь героически утонуть совершенно нелепым образом. Удивил?
— Признаюсь, да, — с раздражением ответил Алексеев. — Я знал, что там все печально, но не думал, что до такой степени.
— С армией ситуация аналогичная. Была. Меня только упустили из виду. Я не хочу быть жертвой. Впрочем, не суть. Главное — нам нужно, во-первых, не спугнуть столичных сидельцев прежде времени, а, во-вторых, одним решительным маневром завершить войну бескомпромиссной победой. И героическое превозмогание врага на Ялу этому никак не поможет.
— У вас есть план?
— Разумеется. И уж, поверьте, не тот бред, что я докладывал императору.
— Расскажете?
— Что знают двое, знает и свинья, — пожал плечами Куропаткин. — Слишком высоки ставки. Я не хочу, чтобы о моей задумке кому-то стало известно раньше того момента, когда это знание ничему уже не сможет повредить.
— Ну, что же. Это вполне разумно, — тяжело вздохнув, произнес Алексеев. — Что-то еще?
— Нет. Мы и так слишком долго разговариваем. Наведывайтесь время от времени. Не доверяйте бумаге и вестовым.
— Мне кажется, вы демонизируете. Ладно, люди великих князей — это обычное дело. Но почему вы считаете, что у меня в окружении японские шпионы?
— Потому что знаю, — холодно произнес Алексей Николаевич. — Во Владивостоке, в Харбине, в Порт-Артуре и прочих наших городах от английских и японских шпионов не продохнуть. В Токио и Лондоне узнают обо всех серьезных событиях в этих землях быстрее, точнее и глубже, чем по официальным каналам докладывают в Санкт-Петербург. Будьте предельно осторожны. Я считаю, что если в Токио посчитают вас или меня слишком опасным для их победы, то нас постараются убрать. Ставки очень высоки.
— Убрать?
— Убить. Все, Евгений Иванович. Что хотел — сказал. Остальное почитаете. Больше вас не задерживаю.
— Честь имею, — произнес без кивка адмирал Алексеев и, резко развернувшись, пошел к своей пролетке. Где чуть слышно процедил: — Вот же мразь… — Но так, чтобы слова адмирала услышали все вокруг.
Куропаткин постоял еще минут пять, наблюдая за облаками. А после чего вразвалочку направился к своей пролетке с улыбкой на лице.
— Ваше превосходительство, — произнес адъютант, услужливо помогая забраться и внимательно отслеживая реакции генерала.
— Этот морячок истекал ядом? — неопределенно кивнул Куропаткин.
— Матерился-с. Тихо-с.
— Ничего. Пущай матерится. Главное, чтобы не мешал, — усмехнулся Алексей Николаевич, стравливая контекстом дезинформацию. Он ведь прекрасно знал, на кого на самом деле работает его адъютант.
Партия началась. Он сделал первый ход.
Глава 2
Алексей Николаевич начал свою деятельность на Дальнем Востоке с того, что стал раскладывать различные мины. То здесь, то там. Где маленькие хлопушки, где гигантские фугасы, как с тем же адмиралом Алексеевым.