Не прошло и минуты, как появились два лакея с подносами, на которых была водка и холодная закуска.
— А это зачем? — сердито глянул он на закуску. — Я просил только водки. — Он сам налил в бокал водки и сунул в руки Репнину. — Пей, князь, выпьешь до дна и сразу почувствуешь, как станет легче.
После водки Репнину и в самом деле стало лучше, перебои в сердце прекратились.
— Может, ещё? — предложил Салтыков.
— Нет, нет, пусть ваши люди лучше помогут мне дойти до кареты. Я должен поехать домой.
— Тогда не буду задерживать. Но помни: в воскресенье жду вместе с супругой.
Слуги готовы были донести гостя на руках, но делать этого им не пришлось: Репнину хватило сил самому дойти до кареты.
Когда он подъехал к своему дому, то снова почувствовал себя плохо. Выпитая по настоянию Салтыкова водка ударила в голову, и он смог добраться до своей комнаты только с помощью камердинера. Княгиня, пришедшая к нему, ужаснулась:
— Боже, да ты, кажется, пьян! Как это тебя угораздило?
Репнин рассказал ей о сердечном приступе, случившемся с ним во время встречи с графом Салтыковым. Наталья Александровна расстроилась не на шутку.
— Раньше ты жаловался только на головные боли, а теперь и сердце… Может, за доктором послать?
— Не надо доктора. Всё уже позади. Только горит желудок. Ведь после водки я ничего ещё не ел.
— Сейчас распоряжусь. Только не знаю, чего тебе принести. Скоромное нельзя — Рождественский пост начался. Может быть, икру с булочкой да кофею горячего?
— Пожалуй, кофею выпью, — согласился князь.
После кофе и булочки с чёрной икрой ему стало гораздо лучше. Успокоившись, Наталья Александровна принялась расспрашивать о том, что нового довелось узнать ему в городе.
— Новость одна, но такая плохая, что, наверное, из-за неё у меня сердце чуть не остановилось, — сказал князь мрачным голосом.
— Что произошло?
— Случилась величайшая несправедливость: не стало больше Польского королевства. Его решили поделить между собой три великие державы, в том числе и Российская империя. На карте Европы этой страны больше не будет.
— Тебя это расстроило?
— Расстроило — не то слово, меня это убивает. Помнится, — продолжил князь с возрастающей горячностью, — ещё не очень давно я спорил, доказывал графу Безбородко, нашему первому министру, что нельзя делить страну между более сильными державами как пирог, что Польша наш естественный союзник, народ её имеет с русским народом общие славянские корни, но граф не внял моим советам. Хуже того, как бы в отместку за мои убеждения земли, которые после раздела Польши переходят к России, решено передать под моё управление. Салтыков говорит, что уже и указ заготовлен. Осталось только его подписать. А сие убьёт меня окончательно.
— Ты слишком близко всё берёшь к сердцу, — мягко заговорила Наталья Александровна, касаясь его руки. — Ты же не виноват в том, что случилось с Польшей. Пусть переживают другие, а твоя совесть чиста.
— Я в этом не уверен. — Репнин пересел на оттоманку и, как бы исповедуясь, продолжил: — В молодости, будучи послом в Варшаве, я относился к полякам с той же высокомерностью, с тем же неприкрытым желанием согнуть их в бараний рог, как и некоторые нынешние дипломаты и политики. Представь себе такую картину. Идёт сейм. В зале самые знатные представители польского населения. Здесь же присутствуют иностранные послы, приглашённые в качестве гостей. Как всегда, на своём почётном месте находится король. А твой нынешний муж, которым ты порою восхищаешься, забыв об уважении к столь высокому собранию, сидит перед всеми с покрытой головой и голосом, от которого отдаёт самодержавностью, по-русски читает текст декларации российской императрицы, в которой её величество требует от польских властей, что они должны делать… В те минуты я был страшно горд от мысли, что именно мне было дозволено огласить сей судьбоносный документ. Теперь же, при вспоминании об этой сцене, мне становится ужасно стыдно.
— Зачем ты всё это рассказываешь? Хочешь убедить меня, что ты хуже, чем я о тебе думаю? Но это тебе не удастся. Я люблю тебя и буду любить всегда.
— Нет, милая, я не хочу, чтобы меня разлюбила. Упаси Боже! Я всего лишь хочу подготовить тебя к тому, чтобы ты правильно поняла решение, которое я принял.
— Какое решение?
— Я решил обратиться к императрице с прошением об увольнении со службы на покой по старости и плохому состоянию здоровья.