— Обосноваться в Петербурге не желаете?
— Ещё как желаем! — грустно вздохнула Наталья Александровна. — Но муж считает, что это невозможно. Он привязан к Вильно своей должностью.
— На свете нет ничего невозможного, — философски заметила фрейлина. — Князь Николай Васильевич всему миру известен не только как знатный полководец, но и как умелый дипломат. Многие при дворе считают, что лучшее место ему — быть первым министром. Стоит подсказать императору, и дело будет сделано.
— А там Безбородко.
— Безбородко можно передвинуть на пост канцлера. В обиде не останется.
— Но могут при этом возникнуть какие-нибудь трудности, — продолжала сомневаться Наталья Александровна.
— Единственная трудность заключается в том, что на это место претендует Кутайсов. Но Кутайсова скоро ожидает опала.
Нелидова говорила таким уверенным голосом, что Наталья Александровна ей поверила. Эта ещё совсем молодая энергичная дама способна была добиваться всего, чего хотела. Неспроста ходили слухи, что для государя её слова значили больше, чем слова императрицы. Она была его первой фавориткой.
О своём разговоре с Нелидовой Наталья Александровна не сказала мужу ни слова. Хотя она и поверила фрейлине, что та способна выполнить своё обещание, устройство князя на высокий пост в Петербурге всё ещё оставалось голубой мечтой. Ежели Нелидова и замолвит за него слово, ещё никто не знает, как всё получится… А не мечтать она не могла. Очень хотелось ей жить в Петербурге. Вильно, конечно, город хороший, грех жаловаться, но столица есть столица. В Петербурге пусть плохонький, но свой дом, тут всё близко сердцу, да и родственники рядом…
Никогда ещё Наталья Александровна не переживала за карьеру мужа так, как сейчас. Раньше она считала, что это дело только самого Николая. Но теперь в её понимании вещей кое-что изменилось. В разговорах с дамами, близкими ко двору, ей уже не раз приходилось слышать, что нынче все жёны так делают — проталкивают своих мужей на более выгодные должности. Даже в самом близком окружении императора так поступают, потому что император, как всё единодушно утверждали, гораздо охотнее принимает советы и просьбы особ слабого пола, нежели советы и просьбы мужчин. Так или иначе, Наталья Александровна тоже оказалась в плену зыбких надежд, хотя всё, что предпринимала, держала в тайне от мужа.
Между тем Николай Васильевич, не ведая о хлопотах супруги, стал потихоньку готовиться к отъезду в Вильно. Зима подходила к концу, и надо было успеть до начала таяния снегов. Он уже собирался заказать подорожную, как вдруг к нему приехал обер-полицмейстер Архаров.
— Я к вашему сиятельству по поручению его императорского величества, — доложил он. — Его императорское величество изволили передать вам, что ждут вас для важного разговора.
— Это срочно?
— Да. Полагаю, вам лучше ехать со мною: так получится быстрее.
«Это новое назначение!» — радостно забилось сердце у Натальи Александровны.
После того как муж уехал на встречу с императором, она приказала камердинеру принести из погреба бутылку лучшего вина.
«Ежели моё предположение оправдается, быть сегодня праздничному столу», — подумала она.
Репнин вернулся часа через три.
— Ну как, — встретила она его, — разговор с императором был связан с новым назначением?
— С какой стати? Я должен завтра выехать в Орловскую губернию.
— В Орловскую губернию? — удивилась княгиня. — Зачем?
Князь рассказал, что во многих губерниях России начались крестьянские бунты и император приказал ему выехать для их подавления.
— Но разве для этого у императора не нашлось других генералов?
— Ещё при Екатерине я был назначен в Орловскую губернию наместником. Кто-то из придворных об этом вспомнил, вот император и принял такое решение. Откровенно говоря, узнав о крестьянских волнениях, я почувствовал за собой отдалённую вину, поэтому согласился ехать без колебаний.
Наталья Александровна была глубоко разочарована, но говорить об этом мужу не стала.