Первым под трактатом подписывался Ресми Ахмет-эфенди. Репнин видел, как рука его мелко дрожала. Турецкого уполномоченного можно было понять: нелегко подписываться под таким договором. Условия мира для Турции оказались более тяжёлыми, чем те, которые предъявлялись на Фокшанском и Бухарестском конгрессах и от которых она тогда неосмотрительно отказалась.
Договор состоял из 28 параграфов. В соответствии с этими параграфами русско-турецкая граница на юго-западе устанавливалась по Бугу, а на востоке — по Кубани. Таким образом, к России отходила часть Северного Причерноморья — земли между Днепром и Бугом, — а также Азов с прилегающей территорией и Кабарда. Крымское ханство отделялось от Оттоманской империи, которая признавала его независимость с сохранением, однако, зависимости татар от турецкого султана в делах религии. К России отходили крымские крепости Керчь и Еникале, обеспечивавшие беспрепятственный проход русских кораблей из Азовского моря в Чёрное. На Азовском море, кроме Азова, Россия приобретала также Таганрог, а в устье Днепра — крепость Кинбурн. Трактат давал русским кораблям возможность свободно проходить из Чёрного моря в Средиземное и обратно, плавать по Дунаю, ходить по каналам и другим водным сообщениям. Что до торговли, то русские купцы получали такое право, каким пользовались торговцы Англии и Франции. Особым «сепаратным артикулом» Оттоманская Порта обязывалась уплатить Российской империи за «убытки военные» в три года и в три срока 4 миллиона 500 тысяч рублей.
Трактат предоставлял России право оказывать покровительство всем христианским подданным Оттоманской империи. Включение сего параграфа имело целью облегчить участь славян, греков, румын и молдаван, страдавших от произвола мусульманских властей.
После подписания договора Репнин напомнил турецким уполномоченным, что согласованный и принятый обеими сторонами трактат должен быть скреплён подписями верховного визиря и фельдмаршала графа Румянцева.
— Что до обмена ратификациями, — сказал он, — то, по нашему мнению, сия церемония должна состояться через пять дней, не позже. Согласны ли с этим турецкие уполномоченные?
— Согласны, — ответил Ресми Ахмет-эфенди сдавленным голосом.
Репнин не стал дожидаться, когда турки покинут помещение. Взяв со стола свои экземпляры трактата, он поспешил к главнокомандующему. Румянцев встретил его с распростёртыми объятиями:
— По лицу вижу — победа. Поздравляю!
В палатку вошли граф Воронцов, помогавший Репнину в переговорах с турками, генералы Глебов, Игельстром, Муромцев. Следом за ними появился и сын фельдмаршала граф Михаил, с начала кампании командовавший пехотным батальоном. В отличие от других, он был одет в дорожную форму. Именно ему надлежало доставить императрице рабочий экземпляр трактата, правда, ещё не подписанный верховным визирем.
— Коляска подана? — спросил его Румянцев.
— Так точно, уже ждёт.
— Тогда получи бумаги, и с Богом!..
Между тем от народа в палатке становилось всё теснее и теснее, Румянцев никому не отказывал в гостеприимстве. Не мог отказать — то были люди, с которыми он делил тяготы трудной войны, радовался победам, скорбел по тяжёлым утратам. Тяжёлый путь прошли они вместе, но общие усилия не пропали даром. Они добились победы, добились того, чего требовала от них Отчизна.
— Может, по сему случаю выпить немного? — раздался чей-то голос.
Румянцев возразил:
— Подождём подписи верховного визиря. Праздник устроим после обмена ратификациями.
3
Турецкая делегация вернулась в Кучук-Кайнарджи, как и было обусловлено, через пять дней. Румянцев вместе со своими соратниками принял её в той же палатке, где ещё недавно проходили мирные переговоры. Обстановка располагала к праздничному настроению. Не смолкая гремел военный оркестр. На парадных мундирах генералов и офицеров поблескивали на солнце полученные за боевые заслуги ордена. Собравшиеся снова и снова поздравляли друг друга с одержанной победой и наступлением долгожданного мира.
Но вот главная палатка наполнилась людьми, представлявшими русскую и турецкую стороны, и грянул пушечный залп-салют. Оркестр смолк. Наступила торжественная минута обмена подписанными трактатами. Ресми Ахмет-эфенди вручил Румянцеву текст договора, скреплённый подписью и печатью верховного визиря. Румянцев передал ему трактат за собственной подписью. Как только это было сделано, прогремел новый пушечный залп. Потом наступило время вручения подарков.