– Это первая ласточка, готовься, – сказал Морозов, потирая уставшие глаза. – Дальше косяком пойдут.
– А кто эти вот, – я поднял газету двумя пальцами, – Алексеев и Тарасов?
– Да какая разница? Аспиранты какие-нибудь. Или кандидаты. Им сказали подписать, они и поставили крестики внизу. А настоящие авторы сидят и смотрят, как круги по воде пойдут. Не знают еще, какое официальное мнение будет. Но на всякий случай решили подготовиться.
– Слишком много народу знает, – заметил я.
– И что? Не узнали бы сейчас, так через неделю мы сами бы сказали. Радуйся – в «Терапевтический архив» в февральский номер еще статья пойдет. Вот что главное! Эти писульки, – он брезгливо отодвинул «МГ» в сторону, – забудут через неделю. А статья в рецензируемом журнале – навсегда. На кандидатскую, считай, настрелял уже.
Ничего себе! В таком ключе я не думал даже. Лихой старт, особенно для пятикурсника. Ага, помечтай, чтобы вместе с дипломом и диссертацию защитить. Как там у того парня фамилия, что за год генералом стал? Юрка Чурбанов? К тому же при нужде и у нас знатоки учения академика Павлова найдутся. Иван Петрович был плодовитый дядька, в его трудах за любую фигню аргументы найти можно.
– Насчет измышлений про курс, – кивнул я на газету, – это ладно. А вот когда они додумаются до вопросов про сезонность язвы, чередование рецидивов и ремиссий, а также попытаются узнать, почему язва в одном месте, а бактерия – во всем желудке, тогда будет хуже. Найдутся и те, кто докажет, что отсутствие хеликобактера вызывает рак и вообще без него жизни нет.
– Ну вот, а ты спрашиваешь, кто такие Алексеев с Тарасовым. Те, кто такое писать будет.
Эх, Игорь Александрович, мне бы вашу уверенность! Что-то у меня хандра какая-то в последнее время.
На работе народ угорал над первой бригадой.
Точнее, не над самими врачами, а над историей с двумя рабочими со стройки жилого дома в Теплом Стане. Вызвали бригаду на множественные переломы милиционеры, которых, в свою очередь, дернул прораб. По приезде медики узнали, что два электрика монтировали освещение на потолке. Один стоял на стремянке, другой ему подавал инструменты. И вот второй – ну не дурак ли? – решил прикольнуться. Приставил первому – тому, что наверху – палец к жопе и нажал на кнопку дрели. В итоге – драка, серьезные переломы у обоих. Одного менты свезли в травматологию сами, а вот второго пришлось госпитализировать с подозрением на перелом позвонка – рабочий не мог двигать ногами. Драка выдалась жаркой.
– Панов, срочно ко мне в кабинет! – Проходящий мимо Лебензон был красный как рак – прикуривать можно.
– Что это на тебя Ароныч взъелся? – поинтересовался наш «штатный» диссидент Каримов.
– Да вот наследство мне за рубежом отписали, – решил я прикольнуться даже не столько над фельдшером, а над всей гоп-компанией, что стояла рядом, развесив уши.
– Да ладно? Большое? Кто оставил?
Вопросы посыпались как из рога изобилия.
– Миллионер один американский, – врал я, закатив глаза. – Дед по отцовской линии. Мистер Панофф. Он сбежал от революции в Штаты, там начал торговать всякой бакалеей, разбогател неимоверно… Детей и внуков у него уже не было, так вот он дал команду разыскивать родственников в Союзе. Нашел меня. Прислал приглашение к себе, а когда я получил бумаги, он уже помер. Двадцать миллионов долларов оставил. Персональный самолет, виллу в Калифорнии. На берегу моря.
Народ ахнул.
– Я, конечно, подал документы на выезд из Союза, а вон Лебензон не дает характеристику для выездной комиссии. Мол, я неблагонадежный. Могу и не вернуться.
– Вот гад!
– Ни себе, ни людям…
– И что же ты будешь делать? – Глаза у Каримова были с пятикопеечную монету.
– Уже решил. Объявлю голодовку у Мавзолея.
– Так арестуют же!
– Тогда даже не знаю, что делать… – Я развел руками. – Есть еще одна идея. Мне ее в КГБ озвучили. На собеседовании.
Толпа вокруг меня стала еще больше, люди вставали на цыпочки, чтобы расслышать.
– Что за идея-то?
– Давай, говори, не томи!
Нет, до чего же все-таки народ в Советском Союзе наивный. По-хорошему наивный. И потом на этом простодушии будут паразитировать разные экстрасенсы, черные и белые «маги» и прочие мошенники.