На следующее утро я собрал своих учеников.
— Нам нужно придумать что-то большее, чем трава. Это не поможет, если вспышка случится снова. Нужно что-то, что уничтожает микробы.
Идея пришла ко мне, когда я вспоминал старые методы лечения. Я кое-что читал о грибах и бактериях в книгах, и теперь это мелькало в голове, как искры.
Я вспомнил про пенициллин.
— Пенициллин… — повторил я себе, глядя на ученика, который держал записную книжку. — Это микроскопические организмы, которые уничтожают болезни. Грибы. Микробы, которые убивают другие микробы.
Ученики молчали, но глаза зажглись.
Я продолжил:
— Для этого нужно выращивать специальные грибы. Размножать их. Потом сделать настойку, чтобы она уничтожала заразы в организме.
Я сам не знал, смогу ли я добиться результата. Но я был готов попробовать.
Я нашёл старую глиняную посудину, собрал несколько видов плесени и грибов, которые был в состоянии найти в округе. Приготовил раствор, вымочил в нём первые ткани. Затем — экстракция, фильтрация, настаивание.
Катя подошла, спрашивая, что я делаю.
— Это… будет лекарство. Для тех, кто уже не сможет пережить обычные настойки и травы. Это первый шаг.
Она помолчала, а потом спросила:
— Если получится, что мы будем делать с этим?
— Мы будем лечить. Или хотя бы попробуем.
Запись в тетрадь:
День 90.
Пенициллин. Прототип. Работы только начались.
Будет ли работать — не знаю. Но путь я нашёл.
Глава 26
Плесень росла.
Я хранил её в глиняном горшке, ставил в угол, где было тепло и чуть влажно. Внутри уже появился бело-зелёный налёт — тот самый, на хлебе, который в XXI веке вызвал революцию в медицине.
Сейчас — я и мои ученики — сидели над этим горшком, как над святыней.
— Вот он, — сказал я. — Враг бактерий. Надеюсь.
Катя хмыкнула:
— А выглядит, как забытый пирог.
— В этом забытом пироге может быть спасение, — сказал я.
Мы начали первые испытания.
Я сделал слабую вытяжку из плесени. Сначала пробовал на гнойных ранках у животных — пара раненых кур и один бездомный щенок.
— Безопасно ли? — спрашивал Пашка.
— Если бы у меня был микроскоп, лаборатория и время — я бы сказал точно. А так… — я развёл руками. — Будем наблюдать.
Через сутки у кур рана подсохла. Щенок перестал грызть лапу.
Я не торопился радоваться. Но внутри уже разгоралось:
Работает.
В лечебницу привели крестьянина с гнойной язвой на бедре. Протыкал занозу на поле, не промыл, разошлось.
— Лекарь, глянь! Там черно, гниёт, воняет!
Я знал: если сейчас не получится — он погибнет. Или умрёт от лихорадки, или от заражения крови.
Я обработал края, промыл спиртом. Потом взял ватный тампон с пенициллиновой вытяжкой и впервые на человеке приложил к ране.
Сделал повязку. Сказал ждать.
Утро.
Пациент спал спокойно. Лихорадки нет. Воспаление пошло на спад. Гной — уменьшился.
— Вот это… — прошептал Пашка.
— Это он, — подтвердил я. — Пенициллин. Настоящий.
Но радость длилась недолго.
Другой больной — с похожей язвой, на которую я тоже нанёс вытяжку — начал задыхаться. Появилась сыпь, отёк лица.
— Всё! Убьёт его! — заорал мужик, державший больного за плечи.
Я сразу понял — аллергическая реакция. Анафилаксия. Возможно, плесень была другого вида. Возможно — концентрация выше.
Я влил ему отвар со зверобоем, дал антиспазматик, зажал нос и щёки холодным уксусным компрессом.
Пронесло. Жив. Но едва не умер.
Вечером я сел над тетрадкой. Рядом лежала пробирка с плесенью и сухой хлеб в тряпочке.
Запись:
День 96.
Пенициллин работает. Но опасен. Аллергия — реальна.
Нужны дозировка, стандарт, сорт. А у меня нет ни лаборатории, ни условий.
Буду отбирать только ту культуру, что выросла на вчерашнем хлебе.
Пока — вручную. Риском. Интуицией.
Вечером мы снова сидели у печи. Я, Катя, Пашка и ещё трое новых учеников — они пришли недавно, после эпидемии. Один бывший писец, один юноша из семьи кожевенников и девчонка, которой ещё не было пятнадцати, но она запоминала каждое слово, как заклинание.
На столе — тетрадь, два горшка с плесенью, и склянка с вытяжкой, из-за которой чуть не погиб человек.
Я не ел. Не мог. В голове стучало: имею ли я право рисковать людьми, если сам до конца не понимаю, что держу в руках?
Катя нарушила молчание первой.
— Мы можем остановиться. Пока никто не умер. Можно оставить только настойки. Проверенные. Травы.
— А те, кого это не спасёт? — тихо спросил Пашка. — От трав уже три умерли за эти недели. Пенициллин хоть кому-то помог.