— Не уважают тебя, подруга, — сказал я.
— Значит, испытают унижение, — пожала плечами Осока. Наклонилась, разыскивая что-то под ногами, точными ударами ботинка выбила из грунта два камня размером с крупную картофелину. Обошла ближайшее дерево, остановилась. И неожиданно метнула камни в двух разных направлениях. Шмяк! Шмяк! Похоже, попадания были точными. Там, куда угодил один из камней, мелькнула и исчезла быстрая тень. А вот второй ушибленный решил не прощать обиды и ринулся в атаку. Он нёсся напролом, наклонив вперёд туловище и выставив согнутые передние конечности, но при этом, на удивление, не производил ни малейшего шума, словно не бежал, а летел над землёй. Осока стояла, не двигаясь, в ожидании, когда он приблизится. Когда до аборигена осталось шагов десять, в руке её с гудением вспыхнуло изумрудное лезвие светового меча. Фелусианец резко затормозил, запрокидываясь назад. Гибкие отростки, покрывающие его голову, уже не извивались угрожающе, как секунду назад, они прижались к черепу и мелко дрожали. Я заметил, что фелусианин довольно сильно отличается от виденных мной раньше экземпляров. Две верхние пары конечностей у него были сросшимися от плеч по самые локти, перепонки соединяли пальцы не вторых, а первых, более крупных «рук». Всё это запечатлелось у меня в мозгу за тот краткий миг, пока абориген и Осока неподвижно стояли друг напротив друга. Затем Осока грозно топнула ногой, качнулась вперёд, а фелусианин, испустив тонкий жалобный свист, бросился наутёк. Ещё секунда, вторая – и он исчез в переплетении чёрно-зелёных теней от растений.
— Больше не подойдут, — сказала Осока, выключая оружие.
— Интересно, они просто боятся огня или знакомы с действием светового меча? — задумчиво произнёс я.
— Судя по эмоциям этого, сам он раньше меча не видел, но страшилки про него знает с детства. Значит, мы на верном пути.
Справедливость её слов подтвердилась меньше чем через полчаса. Осока неожиданно замедлила шаг, свернула вправо и остановилась возле старой полузасохшей «пальмы», из раздвоенного ствола которой устремились вверх несколько свежих сочных ростков. Здесь я и увидел следы трагедии, разыгравшейся под этим деревом шестнадцать лет назад. За столь долгий срок падальшики и микроорганизмы уничтожили всю органику, включая кости и поддоспешные комбинезоны, поэтому место боя выглядело совсем не страшным на первый взгляд. Кто-нибудь несведущий мог бы решить, что группа солдат, спасаясь от преследования, просто бросила здесь броню и часть снаряжения, чтобы уйти налегке. С точки зрения человека, знакомого с военным делом эта версия не выдерживала никакой критики, потому что оружие лежало тут же, рядом с бронекостюмами, а пластоидные детали были пробиты бластерными болтами, и не по одному разу. Немного воображения – и перед мысленным взором возникала картина: трое разведчиков ведут огонь по наседающим волнами дройдам, а командир, развернув антенну, передаёт, передаёт всё важное, что удалось записать голокамерам и сканерам группы. А потом, оставшись один, отстреливается с двух рук, загораживает собой передатчик, чтобы дать аппаратуре ещё немного времени, ещё хоть один-два снимка вражеского объекта. Чтобы в штабе точнее знали, что он собой представляет, чем оснащён и как обороняется… Дройд, убивший командира, выстрелил ему в визор шлема. Отбросил труп в сторону и вырвал антенну из гнезда, прерывая передачу.
— Вот где она, разведгруппа, — произнёс капитан Пятерня, снимая с головы шлем. Остальные, включая и меня, последовали его примеру.
— Суровая тут живность, — пробормотал один из мандалорских стажёров, по фамилии Грайн. — Ни косточки не осталось.
— Счастливые, — Налан, рилотский снайпер, подняла пробитый шлем разведчика и аккуратно поставила на изуродованный ранец передатчика. — Погибли как воины и не успели стать изменниками.
Каждый из присутствующих прекрасно знал, о чём говорит твилека. Всего через пару часов после того, как погибли разведчики, с Корусанта пришёл Приказ 66, и клоны принялись убивать своих командиров-джедаев выстрелами в спину, так же решительно и профессионально, как до этого воевали под их началом. Можно говорить что угодно о «легитимности» Палпатина как Верховного Главнокомандующего, однако приказ о поголовном устранении – не аресте! – всех джедаев без всякого суда имел мало общего с правосудием и с присягой, данной Канцлером при вступлении в должность. Клоны, безусловно, понимали это. Некоторые пытались бороться с назойливо стучащей в мозг командой вживлённого устройства: «Выполняй! Выполняй!», кое-кому даже удалось её преодолеть. Увы, большинство предпочло не противиться, ведь хороший солдат выполняет приказы, верно? Этой четвёрке не пришлось делать выбор между лёгким решением в духе «мы люди маленькие» и трудным «по совести». В этом смысле им, конечно, повезло.