— Войдите, — голос был мягким, как вата. Скорее всего, это был голос ее новой учительницы, и ей он нравился.
Аккуратно открыв дверь, Лили вошла в класс и замерла в самом центре. Когда она подняла свои изумрудные глаза, то поняла, что большинство ребят смотрят на нее с каким-то отвращением и непониманием. Эванс задумалась, чем же она хуже? На ней было такое же платье, как и у всех. У нее было все то же самое, что у них у всех, и их странные взгляды ставили девочку в тупик. Сейчас ей не нравился тот факт, что она оказалась в центре внимания. Лили чувствовала себя омерзительно здесь, в центре, и ей хотелось провалиться сквозь землю, лишь бы не видеть эти взгляды, полные презрения и ненависти.
— Здравствуйте, — голос предательски дрожал.
— Так значит ты — Лили Эванс? — учительница ей улыбнулась, и от этой улыбки становилось легче, но стоило вновь посмотреть на свой новый класс, как легкость вмиг испарялась. — Куда же тебя посадить…
Учительница рыскала глазами по кабинету, а Лили замерла в ожидании. Казалось, что даже весь класс как-то неестественно притих. Всем было интересно, кто же этот «счастливчик».
— Ах, ну сядь к Северусу Снейпу. Это единственное свободное место.
Лили взяли за руку и куда-то повели. Она никуда не смотрела, только на пол. Эванс не смела поднять голову. Вскоре, сев на свою парту, она стала доставать учебники, так и не взглянув на своего соседа, а после, уставилась в окно. Признаться, ей уже не нравилось это здание. Оно было враждебным и неродным. Вновь оглядевшись, Эванс заметила, какие все-таки пафосные дети окружали ее. Белоснежные, хорошо отглаженные, рубашки, без единого пятнышка пиджаки, — все это казалось каким-то неестественным для непоседливой Лили. А еще эти презрительные взгляды и тривиальные улыбки.
— Эй, — ее кто-то пихнул, и она чуть не вылетела из-за парты. Лили повернулась. На нее смотрели черные глаза, у которых, казалось, не было конца. Эти глаза напоминали ей черную воронку, которая могла засосать кого угодно. Лили вздрогнула и сглотнула образовавшийся ком. Мальчик был… грязным. Неподстриженные волосы, к тому же сальные. Ногти, под которыми торчала грязь и желтые зубы. Почему они не смотрели на него с таким отвращение, что смотрели на нее?
— Чего тебе? — она не любила незнакомцев. И обращалась с ними жутко грубо.
— Меня зовут Северус, — Снейп протянул руку.
— Да я знаю, — прошипела Лили, отвернувшись обратно к окну.
Больше они не разговаривали, еще через неделю Эванс прозвали ненормальной и все стали сторониться ее. Лили бродила по коридорам, блуждала по классам и чувствовала это чертово одиночество. Оно ей абсолютно не нравилось. И вот, однажды, что-то лопнуло внутри, подтолкнуло к отчаянному шагу, и она решила подойти к одной компании.
Это был конец урока. Класс был пустым, по крайней мере, Лили никого не заметила. Она долго продумывала этот разговор, представляла во всех деталях, поэтому, когда Эванс все же решилась, в ее сердце зародилась крошечная надежда, которая гласила, что все может быть действительно хорошо.
— Привет, — Лили лучезарно улыбнулась и посмотрела на ребят. — Давайте дружить?
Они переглянулись. По их лицам трудно было определить что-либо, но вдруг, они залились громким смехом, а затем, толкнули ее, отчего Эванс упала на пол.
— С уродами — не дружим, — они смотрели на нее свысока, их глаза светились ярким огнем ненависти, и в тот момент Лили поняла, что ей никогда не стать частью общества, она его тень. Жалкая пародия на живого и счастливого человека. Господи, да она же сама по себе жалкая. Ненужная и никчемная.
Дверь хлопнула, и Эванс дала волю слезам, только это не были слезы грусти и печали, нет. Это были горькие слезы разочарования. Она плакала и плакала, пока эта грусть не стали душить ее. Это были невыплаканные слезы обиды на отца, на сестру. Слезы жалости к матери и слезы непонимания.
— Зачем тебе эти идиоты? — Лили быстро подняла глаза и увидела перед собой Северуса. Это был опять он.
Лили проигнорировала его и встала с пола, а Северус подошел к ней чуть ближе, вглядываясь прямо в глаза. Знаете, бывают все-таки настолько глубокие глаза, что становится страшно и тошно. Смотришь в эти черные воронки, понимая, какое ты ничтожество, и пропадаешь. Пропадаешь от жалости и ненависти к себе, а эти глаза все смотрят, и смотрят прямо в душу.
— Ты же особенная, а они идиоты, — с каким-то благоговением проговорил он.
Лили захотелось засмеяться, и она никак не могла понять почему. Эванс, недолго думая, протянула ему руку, которую он тут же пожал.
— Друзья?
Мальчишка в магловской одежде пожал руку в ответ. И с того дня, Северус всегда был рядом с ней, он был такой же тенью, невзрачной личностью, и он шел за ней по пятам. Теперь, когда Лили шла по коридорам школы, эти серые стены не так душили ее. Для нее началась новая жизнь с яркими красками. И может, там дальше, за горизонтом, ей повезет?
========== Воспоминание 2. Школа чародейства и волшебства ==========
Им было одиннадцать, и они оба были странными. От них маглы держались подальше, хотя бы потому, что от этой парочки так и веяло чем-то ненормальным. И этот дикий запах отпугивал обычных, тех, кого это поражало и настораживало. В классе они были попросту изгоями: молчаливыми, замкнутыми, но никак не тихими. Определенно. Лили и Северус никогда не оставляли своих обидчиков в покое. Их месть была настолько утонченная и оригинальная, что глупые детки-одноклассники по праву боялись и остерегались их.
— Скоро к тебе придет какая-нибудь волшебница, — тихо шептал Сев. — И она отдаст тебе письмо.
— Да, — с благоговением проговорила Лили и на секунду представила все это в своей голове. — Это будет чудесно.
Северус сразу понял, что Эванс волшебница. Просто, когда он посмотрел в ее изумрудные глаза, то сразу понял, она одна из них. А потом, Снейп подружился с ней, рассказал о магии. В последствии, ее выброс стихийной магии стал неконтролируемый, отчего Лили иногда и плакала, потому что это пугало ее. Помниться, однажды, когда они стояли в очереди, в столовой, к Лили подошла ее одноклассница, Розета.
— Уродка, — сморщилась брюнетка, и он почувствовал, как его подруга разозлилась. Вдруг, все стаканы, что лежали на подносе вдребезги разбились, ошпарив надоедливую одноклассницу кипятком.
Таких случаев было довольно много. И от этого Лили становилась в глазах одноклассников еще более ненормальной и странной. Пожалуй, ее репутации мог позавидовать любой учитель. Никто не мог заставить замолчать класс, как Эванс. И от этого девочка только хохотала. Она смеялась над людьми, смотрела на них долгим взглядом, который говорил, что ей абсолютно все безразлично.
— Северус.
— А, — они лежали на траве, переполненные надеждами на счастливое будущее в Хогвартсе, и мечтательно глядели на облака.
— А почему ты ходил в мою школу? Ты же маг и знал это с самого начала. — Лили уставилась вдаль, но при этом внимательно наблюдала за другом.
— Отец заставил, — Сев говорил об отце с какой-то ненавистью. И Лили прекрасно понимала его чувства.
Вскоре, Эванс попрощалась с другом и медленно побрела домой. Вообще, положение в ее семье ухудшилось. Мать, по истечению четырех лет со времени развода, совсем слетела с катушек и стала пить. В доме было находиться просто невозможно, в комнатах сидели грязные люди, от которых несло спиртным за километр. И как еще в дом Мелиссы Эванс не наведались люди из органов опеки, оставалось для Лили загадкой. Очень часто, когда алкоголь совсем дурманил разум ее матери, Эванс сильно получала. Бывали такие случаи, когда старшая Эванс, замахнувшись, резко падала на пол и билась в каких-то непонятных судорогах. А иногда, когда ненависть Лили закипала с огромной силой, Мелисса начинала задыхаться или просто, ее мать разворачивалась и уходила из комнаты прочь. С тех самых пор, как Эдвард Эванс навсегда покинул их дом, она не получила от него не одной весточки. Казалось, ее отец попросту забыл о ее существовании, а про Петунию и говорить было ничего. Они и так общались напряженно, а сейчас и вовсе не разговаривали.