— Я принёс цветы, как ты говорил, хотя до сих пор не понимаю, зачем это было нужно.
— Уверен, твои анализы уже готовы и ты окончательно оформился в исследовательском комплексе.
— Верно, — подтвердил собеседник.
— А свидание было или будет просто приятным дополнением, — соврал я, зная, что всё наоборот.
— Ты знал, что так будет. Поэтому я хочу у тебя спросить. Что мне вообще делать завтра?
Ага, значит свидание только будет.
— Ты же уже не мальчик, Ганс, ты был в отношениях… Когда?
— Пять лет назад.
— Вот. Если твои атеросклеротические новообразования ещё не устроили пикет у входа в головной мозг, то ты должен помнить, как разговаривать с людьми.
— Но ведь она женщина! — возмутился далеко не пожилой ещё профессор.
— Как не красиво с твоей стороны отделять женщин от людей. Но в чём-то я с тобой согласен.
— Я не это хотел сказать.
— Забей, мужик! Я понимаю твои затруднения и готов тебе немного помочь. Но ты должен хоть немного войти в роль. А то так и будешь рисованные сиськи путан в кабаке компьютерной игры называть «какая красивая грудь».
— Так это…
Штильнец опять начал припираться, но я его прервал.
— Не шуми, проф. Нормально выражать галантность и уважение к женщинам. Но когда тебе нужна уверенность, можно стать грубее. Вот над этим надо поработать в самом ближайшем будущем.
— Хорошо, я согласен.
— Через час заезжай за мной на своём красном звере.
Ответа с той стороны я сразу не услышал.
— Ты уже побежал заводить машину? — задал уточняющий вопрос в надежде, что Ганс на той стороне не лежит с инфарктом, — рановато.
— Я тут… А что мы будем делать?
— Учиться называть сиськи сиськами.
Серьёзно ответил временному подопечному. Не стал говорить коллеге, что он будет выступать в роли моего рикши, чтобы дорожная полиция меня не остановила.
— Никак не привыкну к твоим шуткам.
От его реакции чуть не заржал в голос. Пускай пока думает, что это была шутка.
— Всё, Ганс, отбой! Приведи себя в порядок и заезжай за мной. Я пока сделаю пару звонков.
Закончил разговор с Гансоном-Варваром, или Яростным Штильнецем (не знаю, надо будет подумать над его новым прозвищем) и набрал номер дочери. Конечно, это сделала Ви, а не моя обленившаяся жопа, но главное — кто руководит.
Янка перебросилась со мной только парой слов, ссылаясь на свою занятость. Голос у неё был чем-то очень удивлённый и немного паникующий. Такой, если бы профессор Штильнец, глядя в упор на грудь, всё же назвал её сиськами. Странное сравнение в отношении дочери, но оно само собой пришло в голову, учитывая слышимую в фоне явно старающуюся сдерживать смех Лену. Не стал докучать своим женщинам, договорились с Яной созвониться завтра.
Второй номер набирал с некоторым волнением. Звонил весёлой женщине самой древней женской профессии, услугами которой пользовался время от времени. Обворожительная Катрина, в мирской жизни — не побоюсь этого выражения (и привет отец Ферапонт) — просто Катя, моему звонку в вечер субботы удивилась. Даже обрадовалась, когда я предложил встретиться. И найти ещё одну коллегу обязалась, если я поделюсь своими приключениями в баре Красный Бык, о которых уже ходят легенды по городу.
На том и сошлись. После разговора отправился собираться к выезду. Как обычно, мыльно-рыльные дела, вытирашечки и выбор комплекта на вечер. Не стал особо заморачиваться, выбрал лёгкие джинсы, рубашку на выпуск и кеды на ноги.
— Галактион, я всё же напомню, что Виктория Павловна не рекомендовала тебе пока покидать научную территорию, — проговорила динамиком Ви.
— Я под прикрытием, Ви, не думаю, что будут проблемы.
— О, да…
— Не может же мне так не везти, верно?
Решил развеять сомнения.
— Тебе рассчитать статистически или согласно истории наблюдений?
— Не нужно! Сегодня мы последуем по стопам Фортуны!
Ответа не последовало.
— Ладно тебе, даже не пошутишь?
— Мне будет интересно наблюдать.
— Надеюсь, всё пройдёт скучно. В плане что… а, ладно, уже подъехал Ганс.
Машина у него, конечно, шикарная. Он её ещё и помыть успел каким-то образом, теперь она блестела в свете ночных фонарей. Приоделся мой вечерний партнёр по развлечениям не в пример мне броско. Я бы назвал его денди 21-го первого века, если бы только в таком виде он не был похож на сутенёра. Лысого, располневшего, но, сука, не потерявшего хватку. Смех сдержал, но улыбка заняла всё моё лицо.