Может, кому-то это покажется странным, но я получил волну такого жара, которую давно не испытывал. Это, конечно, объяснить просто: Елена Андреевна Воронцова до сих пор выглядит на двадцать пять, не потеряла после рождения нашей дочери ни капли красоты, приобрела при этом несколько килограмм шарма. Этот драгоценный вес пошёл, если верить глазам, в верхние и нижние цифры фигуры. Если же верить памяти, то это факт.
Проделала свои действия фемина с бесстрастным внимательным взглядом изумрудных глаз. Но я-то помню, что она умеет с таким взглядом делать, вот меня и проняло.
— Зато не забываешь, как нарываться на дуэли, — добавила своих мыслей директор. — Что не поделил с Репкиным Станиславом?
Как раз эта тема меня привела в норму.
— А то ты не знаешь?
Стрелял на удачу, потому что кроме подозрений не имел никаких оснований так полагать, но в глазах Вики заметил едва уловимую подтверждающую реакцию. Неужели не просто так Киру провоцировала? А Тамару просто зацепило?
— В твоём случае могу уверенно предположить, что опять из-за женщины, — вывернулась акула словесных вод.
— Па, — вскликнула Яна, — это из-за девушки с видео? Которой?
— Опять-таки, предположу, что из-за Краповой Киры, пришло заявление на участие в соревнованиях группы 31-О-1 от неё, там твоё имя указано как руководителя команды.
— Рыжая или брюнетка? — не унималась дочь.
— Рыжая, — как припечатала, сказала куратор.
Вика не стала говорить про мои собственные правила, о которых она была в курсе, но тоном напомнила. А я что? Я согласен.
— Да, — тихо выдохнул, подтверждая, — но морду я ему начищу. Он сам нарвался.
Посмотрел с уверенным вызовом директору в глаза.
— Развлекайся. До связи, Лена.
Попрощалась и пошла к лифту. Глянул вслед и вспомнил, что о чём-то забыл — так и не вспомнил. Вот так оно бывает.
— Во, мам, как тут папа зажигает! А ты говоришь, что он уже староват для попадания в истории.
— Староват? — посмотрел на слегка недовольную поведением дочери маму, — так-то мне всего слегка за тридцать.
Намекнул на наш одинаковый возраст. Стереотипы, конечно, но что для мужчины детство — для женщины зрелость, и так далее.
— Ой всё, — сделала Лена картинный жест, прикрывая лицо рукой. Точно дочь копировала, — признаю. Rock’n’Roll жив!
Показала козу, и мы вдвоём засмеялись. Янка смотрела на нас с сомнением.
— Вы, ребята, до сих пор на одной волне, и чего только развелись. Так мне никто и не расскажет?
Лена молчала.
— Говорили уже, разошлись во взглядах, — вновь решил отмазаться.
— Ага, — кивнула дочь, — судя по твоему поведению, пап, это ты по сторонам заглядывался.
— Эх, — только вздохнул.
Не говорить же ей, что ситуация была противоположная. Не готовы мы перед дочерью такими вещами делиться, ограждаем.
— Мне надо ехать, — посмотрела на часы супруга, — Яну заберу через два дня. Каждый вечер в бар не ходите.
— У нас кооп ещё не пройден, — напомнил я о планах на вечер.
— Ага, — хитро прищурилась дочка.
Мы с женой оба поняли, чем именно будет занято наше чадо. Будет выпытывать из меня подробности моих похождений и требовать знакомства с моей новой подружкой. Ох, надеюсь она разыграется и остынет.
— Счастливо!
Лена поцеловала мелкую.
— Пока, Галактион. Рада была увидеться.
— Беги, хорошей дальше.
Улыбнулся.
— Дальше отсюда, да?
Она неожиданно рассмеялась и двинулась на выход.
— Мама, прямо, в настроении, — заметил вслух.
— Она всегда, когда тебя видит, веселее становится.
— Конечно, — хмыкнул с сомнением.
— Или у неё с исследованиями всё хорошо, — высказала догадку Яна.
— Хм.
Вот эта новость интересная. Надо будет разузнать. У нас очень схожие научные темы исследований, хотя механизмы разные. Моя основная область интереса сейчас завязана на биохимические основы эмоциональной привязанности в паре фемо-женщина и мужчина. Но изначально я делал упор на другом — на базовом механизме заражения клеток первичным фемо-вирусом и определением дальнейших структур вирусов фабрик, преобразователей хромосом. Это очень широкая картина для изучения.
С Леной мы начинали вместе, и она решила определить свою область исследований при расставании. Приняла решение углубиться в происходящее исключительно в клетке, в воздействии на митохондрии. Малоизученная тема, а потому благодарная, но требующая изобретательности. Впрочем, в изобретательности супруге было не отказать, всегда считал её хорошей учёной.
— Обедала? — спросил дочь.
— Да, как приехали, так сразу.
— Таак… предложил бы в город смотаться, да только…
— Что я там не видела, па?
Ух, спасла меня от признания.
— У нас, между прочим, ещё новый Rayman не пройден! А вообще тебя дома от мамы подарок ожидает. Только тебе, вроде как, ещё работать надо?
Сделал задумчивое лицо.
— Вообще, начальство уже уехало…
— На лифте, и всего лишь к себе в кабинет, — уточнила мелкая.
— Кто будет меня искать?
— Твои студентки? — изобразила Яна прищур.
— Вряд ли.
— Ты же мне расскажешь про этих девушек? Я написала Астре, она должна знать, но она занята. Не знает, и вообще на тебя обижена, как я поняла. А, между прочим, сидит что-то там для тебя паяет. Эх, не ценишь ты своих женщин.
Дочь изобразила глубокий, но слишком наигранный вздох.
— Когда ты только успела написать?
— Пока вы разговаривали.
— Просто, Яна, самая главная в моей жизни женщина — это ты. Так что с остальными что будет, не так уж важно. Пойдём на улицу, через парк прогуляемся. Не дело в такую погоду за игру так рано усаживаться.
— С погодой тут и вас и правда красота, у нас холоднее ещё.
Прошли к выходу, вышли из здания и направились по аллеи к учебному корпусу. Пока шли, обсуждали её учёбу и друзей, но как-то без огонька дочь рассказывала. Серая обыденность, как она сама это назвала.
— Па, это та девушка?
Вот тут Яна загорелась энтузиазмом.
— Тамара Гуревич, студентка 31-О-1, участница того инцидента, что ты видела в записи.
Тамара сидела на лавочке сбоку от дороги и была погружена в чтение.
— Ой, пап, ты попал.
— Чего это?
— Мы с тобой обычно всё обсуждаем, но тут я, всё-таки, лучше промолчу.
Хотелось сделать «рука-лицо», но сам же старался дочь отучить от такого рода выражений чувств.
— Будем подходить? — спросила главная в моей жизни женщина.
— Не будем беспокоить, — ответил.
— Не. Будем, — Яна улыбнулась и помахала рукой девушке на скамейке.
Тамара нас заметила и улыбнулась. Взгляда Янки не видел, но Тамарины глаза показывали, что контакт между женщинами уже начался. Дистанция уже сокращалась, стартовое положение было подобрано. Но присутствие во взгляде мягкости говорило, что брюнетка с новой знакомой будет, можно сказать, нежна.
Янка подошла на расстояние шага, ещё раз осмотрела сидящую девушку. Посмотреть было на что, но я старался не акцентировать взгляд.
— Хм, — дочь хмыкнула одобряюще-осуждающе, она так умеет, и поздоровалась, — Здравствуйте. Яна, дочь.
Протянула руку.
— Очень приятно. Тамара, студентка, — улыбка брюнетки стала слегка веселее.
— Что ты только в нём нашла?
Вопрос был такой неуместный, что хотелось сделать дитю замечание, но Тамара меня опередила.
— Гены.
На меня Тамара не смотрела, держала суровый, ути-пути, взгляд моей дочери.
— У учёного генетика должны быть где-то припасены отличные гены.
Девушка улыбнулась, и я вслед за ней. Молодец. Отличница! Янка явно провоцировала, но Тамара блистательно перевела всё в шутку. Девочки сами справляются, лезть не буду.
— Уууу, да ты ещё и умная! — в Янке включился назад ребёнок, — я подумала, ты только красивая до жути и кулаками махать умеешь. Только раз-два, ууух. Круто! Вот бы меня кто научил, Астра вечно отнекивается.
— Лейтенант Астра Таубе?
Теперь уже Тамара посмотрела на меня с небольшим удивлением. Понятно почему — про Астру слухи ходили, прямо скажем, правдивые. Разрешать дочери общаться с такой особой, казалось бы, странно. Но уроженка Швеции в вопросах дружбы была эталоном, для Янки лучше старшей сестры было не придумать. Все ухажёры блондинки знали, что если она с ребёнком, подходить нельзя — убьёт.