Ещё множество мелких деталей, составляли общую картину.
Что же получается? Митрич, решил пройтись по местам боевой славы, ну или просто хлебным точкам, выпил, возрадовался и давай одаривать своих бывших коллег, всеми доступными прелестями. А доступно ему было многое, не у всякого обывательского миллиардера найдётся столько свободных средств.
Ладно, начнём с леди в кроссовках.
— Митрич-то? Да, появлялся, — дама с золотым браслетом, разговорилась после того, как я сунул в её картонную коробочку, тысячную купюру.
Подарив мне беззубую улыбку, она продолжила.
— С Сашкой-мусорщиком он ушёл, не помню когда, — она почесала сальные лохмы. — Вчера, наверное, а может и в воскресенье, стара я, память подводит.
С первого взгляда я принял её за старушку, а сейчас видел, что возраст не превышал и пятидесяти, она младше меня.
— А где этого Сашку найти? — я достал бутылку беленькой.
Бомжиху не интересовало, откуда она взялась у парня в лёгкой одежде и без ручной клади, восприняла как должное, тут же спрятав протянутое пойло, в складках своей одежды.
— Так известно где, на заброшенной стройке… там, — она махнула рукой в предполагаемом направлении. — За Печатниками… пустырь, вот в подвале и найдёшь… а колбаски у тебя не найдётся с хлебушком, — решила понаглеть бомжиха, когда я уже развернулся.
Человек я не жадный, выдал ей палку варёной и буханку белого хлеба.
— Волшебник, — донеслось мне вслед. — Мерлин… во, хи-хи-хи…
Я поспрашивал и других: вонючий бородач в дорогой кожаной куртке, подтвердил слова дамы в кроссовках. Было это позавчера, Митрич пришёл с ящиком дорого пойла, виски не виски, бородач в этом не разбирался, главное, чтоб в голову било. Выпили этот ящик, Митрич сходил ещё за одним, веселье продолжилось, а потом пришли полицейские и разогнали всю малину. Это всё-таки подземный переход, а не база отдыха.
— Чудной он какой-то был, морда вроде старая, но холёная, и руки молодые… Всё в клан какой-то звал… Серые Волки, вроде.
Получив тысячную купюру, довольный бородач отчалил.
Феникс:
*Митрич, колдырь ты старый, забыл о моих наставлениях?
Дорога не заняла много времени, перешёл на другую сторону проспекта, прошёлся по второстепенной улице. Когда-то стройка была огорожена забором из профлиста, не знаю, сколько прошло времени, похоже, больше одного десятилетия. Большую часть ограждения разворовали, то, что осталось, было мятым и ржавым.
Заброшенная стройка представляла из себя длинное трёхэтажное здание из белого кирпича, с одной стороны, строители начали возводить четвёртый, да на том и заглохло. Я не стал задумываться о причинах, куда важнее обыскать всё здание и поможет в этом судейский навык.
Накинув Саван Безразличия, я неспешно прошёлся вдоль всего недостроя, нашёл пару сигнатур животных, скорее всего, бродячие собаки. Несколько человеческих, обнаружилось в дальнем конце недостроя, на втором этаже.
Стоило проникнуть в здание через окно, как почувствовалось амбре отхожего места. Сразу видно, место здесь жилое, хоть и недостроенное. Стараясь не наступить на следы жизнедеятельности, я поднялся по ступеням. Донеслись пьяные голоса, кто-то спорил, другой говорил пьяно, но грозно.
Неспешно пройдя коридором, заглянул в нужную комнату.
Разве можно так жить?
Воняло здесь, как на свалке, просаленное шмотьё, горы пустой посуды вперемешку с остатками еды и ещё каким-то дерьмом. Среди всего этого великолепия стоял стол из ящиков с промятым листом гипсокартона поверху. То, что находилось на нём, коренным образом диссонировало с обстановкой: бутылки виски, коньяка, джина, запечённое членистоногое в виде здоровенного краба, икра чёрная, икра красная, ещё какое-то филе, возможно, сёмга. Стол выглядел дороже некоторых автомобилей, но собутыльников это не волновало.
Да у них тут рыбный день!
Их было двое, те же бомжи, тот, который говорил грозно, возлежал на подстилке из картона, почёсывая зад, он тянул коктейль или что-то подобное через соломинку. Несмотря на то, что жизнь удалась, физиономия была хмурой. Видимо, образ поддерживал, а может, и всегда таким был, или, татухи тому виной, в виде перстней на пальцах.
Второй выглядел мордой попроще, зато в одной руке клешня краба, а во второй бутылка коньяка, бомж не заморачивался, пил прямо из горла. Но привлекло меня другое, слева от стола, прямо на загаженном полу, лежал системный контейнер.