Третий день также не принес облегчения, раны в энергетике не желали затягиваться. Раньше, я никогда не пытался вмешаться в процессы заживления и воскрешения, стараясь держать свои кривые руки подальше от этих сложных и непонятных мне процессов, оставаясь лишь сторонним наблюдателем. Но в такой ситуации, когда тело было не способно исцелить себя самостоятельно, у меня просто не оставалось выбора.
Очередной рассвет наполнил тело силой, но она снова начала вытекать из меня, как из пробитой чаши, и пусть физически я был подобен трупу, но магию у меня отобрать не получилось даже у этого урода. Заранее сплетенная из тонкой части Ноуса сеть легла, как заплатка, на место разрыва. Это не исправило положение, сила все так и продолжала утекать, пришлось напрячься уже всерьез. Используя весь свой опыт и контроль, я постарался стянуть сеть как можно туже, чтобы хоть частично уменьшить потери. Поврежденные участки тут же отозвались дикой болью в груди, но этот мир научил меня многому и терпению в том числе. Преодолевая боль, я все туже стягивал свою сеть и даже когда почувствовал привычный жар воскрешения, не стал расслабляться.
В один момент кожа почернела и треснула, изнутри пробились бледные, слабые лепестки пламени. Этот момент длился непривычно долго и причинял весьма нешуточные мучения, но мне все же удалось накопить достаточно энергии и пламя охватило меня целиком.
В себя я пришел от боли. В этот раз тело слушалось, хотя и было ощущение, что меня кто-то пинал всю ночь. А на левой стороне груди остался жуткий рубец от сердца до самой подмышки. Ревизия энергетики показала, что порванные каналы кое-как срослись, но часть сырой маны все еще просачивалась, разрушая окружающую плоть, и я буквально жопой чувствовал, что пытаться создать через них плетения, будет очень тупой идей. На неопределенное время придется забыть, что у меня вообще есть левая рука.
Тем не менее, приключения на этом не закончились. При воскрешении я в очередной раз остался без всех вещей, но в этот раз пропали даже мои амулеты. Не думаю, что маг жизни настолько туп, чтобы оставить их у себя, скорей всего он их просто выкинул. Да и в принципе черт с ними, выжил и ладно, хотя это были не простые побрякушки, а полезные инструменты и символ моего статуса. Короче, я оказался голый посреди города!
Выбираться пришлось часа два. Я не знал, в какой части канализации оказался и более-менее сориентировался, только когда услышал громкий шум воды в одном из центральных туннелей. Добрался до него и пошел в сторону порта. По дороге мной пытались перекусить несколько шарш, но я убил их «потоком огня» с правой руки. Применение даже такой слабой магии тут же вызвало резкую боль в порванных каналах, но больше обороняться мне было нечем. Чтобы избежать ненужных встреч я шел по тоннелям медленно, старательно прислушиваясь, и уже через полчаса добрался до ближайшего выхода.
Карабкаться по сколькой лестнице с одной рабочей рукой оказалось еще тем испытанием. Зато, когда я выбрался на поверхность моей радости не было предела. Я вдохнул соленый воздух и рассмеялся как идиот, все проблемы отошли на второй план. Это победа! Я выжил! Я смог! А значит, мы еще посмотрим кто кого.
Одежду, не заморачиваясь, раздобыл тут же в подворотне, соорудив набедренную повязку из куска какой-то валявшейся тряпки. Мой внешний облик, как и аромат, были, мягко говоря, весьма специфичны, думаю, меня можно было принять за беглого раба. Поэтому пришлось пробираться переулками, где на меня внимание обратят только нищие. Пару раз, терпя боль, пришлось отпугнуть особо наглых, видать почувствовали конкурента, демонстрацией боевой магии — этим и обошлось. Часа через четыре я добрался-таки до дома своего тестя.
Сил идти на доклад к Проныре в этот день просто не было, мне требовался отдых и время для того, чтобы залечить полученные раны, а Проныра может идти лесом, вместе со Зверем и всей Тайной канцелярией его Высочества заодно.
Встреча вышла еще та. Серк Сис по прозвищу Птица, бывший моряк и еще один зять Ависа, не сразу опознал в вонючем оборванце родственника и даже хотел выкинуть меня со двора. И, пожалуй, в своем состоянии, я бы, не мудрствуя лукаво пырнул его лезвием в живот, но на его счастье на веранду дома вышла моя невеста.