— Фел… — замялся Гил, я повернулся к нему и заметил, как он начал кусать губы. — Нет, ничего.
Я принял душ и улёгся спать. Долго не мог заснуть, думал об убийствах, о господине Голдери, о Синити. Все эти лица переодически всплывали перед глазами. Но почему-то девушка запечатлелась больше всего. Я не мог стереть её образ из совсем свежих воспоминаний. Особенно, её глаза. Я видел их во сне. Все сфинксы умеют менять цвет глаз. И каждый цвет имеет толкование настроения своего владельца. Профессор Матт рассказывал: «Как индивидуален отпечаток пальца у существ, так и меняющиеся цвета глаз сфинкса — индивидуальны. Если у одного карий цвет глаз означает счастье, то у другого он мог означать скуку или печаль, или злость и так далее…» Я не особо общался с сфинксами и поэтому не пытался угадать их настроение. Но Синити, её образ сопровождал меня во сне. Я понял, что зелёный цвет глаз значит, что она спокойна, чёрный — злится, карий — встревожена, серый — грустит. Интересно, что скажут о ней другие цвета?
***
Я стою, опираясь о холодную стену. В голове туман, она раскалывается, мне тяжело поднять её. С трудом открываю глаза, вокруг темно, лишь виднеется слабый размытый источник света в углу. Вдыхаю запах сырости вперемешку с чем-то палёным… Плоть. Начинает тошнить. Я нахожусь в темнице или подвале. Вокруг сыро, стены в чёрной копоти. На полу какие-то инструменты, не могу разглядеть. Руки и ноги скованы в цепи. Я пытаюсь повернуть голову, что-то сдавливает горло. Осознаю, что шея закована в тяжёлый железный ошейник. При попытке пошевелиться ощущаю боль и тяжесть во всем теле. Выплёвываю кровь. Мне трудно это сделать, поэтому она стекает по моему подбородку. Голова в бессилии падает на грудь. Моё тело в кровоточащих ранах, я вижу, что на груди вырезаны какие-то знаки. Чей-то шепот: «Мальчик мой… Мой мальчик…». Я чувствую лезвие ножа, чувствую, как оно протыкает мою кожу и вонзается глубже под рёбра.
Я вскачил с кровати и начал судорожно хватать воздух, всё ещё ощущая нож в своем теле. Меня охватил ужас. Эта боль такая реальная. Я чувствовал каждый порез.
— Сон, сон, — я пытался успокоится растирая грудь, где ощущал раны. Луна светила мне в окно, я смотрел на неё и пытался избавиться от кошмара и неприятных ощущений.
Утром мы с Гилом направились на ненавистную мне лекцию по устрою иерархической лестницы рас (УИЛР). Её читал молодой дракон и уже профессор Арденте. Ходят слухи, что его отец — Дредж Арденте, который сидит в министерстве, шантажом женил на себе молодую, внезапно осиротевшую, богатую наследницу древнего рода драконов. Выйдя за него замуж и вскоре забеременев, она отказалась откладывать яйца, драконы не вынашивают малышей, а обращаясь в своё естество, откладывают яйца и ждут, когда наследники появятся на свет. Госпожа Арденте не обращалась драконом и одиннадцать месяцев носила двух малышей в себе, что считается самоубийством для дракона. Во время родов дракончики попросту вырвались из утробы матери, разорвав её живот, тем самым убив. Из-за «неправильного» рождения старший ребенок — сестра Арденте — хоть и была благородней, умней и смышлёней брата, но обращаясь драконом, не имела крыльев, и огонь, который она извергала — не убивал, а оставлял ожоги на телах существ с чувствительной кожей или шерстью. А профессор Адренте, второй ребенок, остался недоразвитым и в плане драконьей силы: вместо пламени извергал пар, как делали только дряхлые, лежащие на смертном одре старики-драконы. Драконом был слабым и хилым, умственными способностями не отличался, учился плохо, был ленивым и капризным. Но папаша его обожал и всячески потакал его прихотям.
Я с трудом выдерживал и лекцию, и профессора Арденте. Свою неполноценность и недоразвитость он компенсировал расистскими нападками и любовью к моральному издевательству, используя изощрённый подход унижающий достоинства представителя расы или расу в целом. Каждая лекция — это пытка для всех, кроме драконов и фениксов. Но больше всего от его нападок страдали сфинксы и руххи.
Сегодня он был в ударе и пол лекции мы слушали об «убожестве» сфинксов. С едкой ухмылкой на губах и постоянно выдвигающейся нижней челюстью вперёд, он задавал дурацкие или унижающие вопросы парню-сфинксу, который то и дело поправлял очки и ерзал на стуле. И Синити, которая даже не поднимала глаза на профессора: понимают ли они, что сфинксы вскоре смогут занять первую ступень в рядах низших рас, так как не имеют боевых навыков? Действительно ли ум сфинксов определяется их расой, а не простым желанием поддерживать марку «мудрых и умных»? Почему Древние боги лишили некоторых сфинксов крыльев? А если они так «мудры», то почему же никогда не занимали подобающего им места в правительстве и не находятся на первых ступенях иерархической лестницы?