— Ты должна спрятаться, поняла меня? — я веду её к небольшой яме, возле которой лежит целая куча сломанных веток. Похоже на старую медвежью берлогу. Отличное место для того, чтобы спрятаться.
— Не оставляй меня, Грэм, — она цепляется влажными пальцами в мою куртку. В её глазах сильнейший страх. — Они тебя убьют.
— Я и не из таких передряг выпутывался, — целую её в лоб, снимаю свои часы и надеваю на её худенькое запястье, — выжди час, а потом беги обратно. Я разберусь с ними всеми. И вернусь к тебе, хорошо?
— Я боюсь, Грэм, — она вся дрожит, и я прижимаю её к себе. Голоса приближаются к нам, так что я быстро заталкиваю её в яму и накрываю ветками. В этой темноте её можно и не заметить. Бросаю на Саттон последний взгляд и убегаю.
— Она будет в порядке, — убеждаю я себя, но боль в сердце не проходит.
Увожу погоню от Саттон в другую сторону. Несколько раз оскальзываюсь и падаю. Дождь беспощадно барабанит по кронам деревьев и падает на меня. Моя одежда промокла насквозь. Заряд адреналина капля за каплей покидает моё тело. Вскоре я уже не могу бежать так быстро, как мне того хочется. Последствия аварии, драка с Миком дают о себе знать. Мимо меня пролетает пуля и вонзается в дерево. Свет фонарей упирается мне в спину. Меня окружают люди Лиама, целых девять человек. А потом передо мной появляется и он сам.
— Набегался? — спрашивает он, скрещивая руки на груди.
— Ещё нет, — отвечаю я, после чего достаю пистолет и стреляю в Лиама. Но один из его парней, бьёт меня по руке, и пуля пролетает в стороне от Лиама. Меня обезоруживают, и когда Лиам кивает своим парням, я попадаю в настоящий ад. Девять человек на одного, не слишком-то честно. Не правда ли? Но, кто говорит о честности, когда речь идёт о мафии.
Глава 19
Моя жизнь с самого начала пошла по кривой дорожке. Я не помню, были ли у меня настоящие родители и любящий дом. Моё самое раннее воспоминание приходится на возраст пяти лет. Я помню, как сидел на грязном асфальте, а мимо меня ходили люди, совершенно не обращая внимания на меня. Мне казалось, что я невидимка. Но потом меня всё же заметила система. Я скитался из одного приюта в другой, сменил множество приёмных семей. Сначала я, правда, старался понравиться своим новым родителям, но потом понял, что я никому не нужен. Всё, что им всем было нужно, это деньги, которые они получали за меня. Я сбежал. Моим домом стала улица. А потом банда. Я всегда чувствовал себя воздушным шариком, ни к чему не привязанным. Порой я просто цеплялся за ту или иную ветку, застревал в разных местах, но потом порыв места снова отправлял меня в полёт. И так продолжалось, пока меня не приняли в «Адские псы». И тогда я обрёл дом. Да, в мире, в котором я жил нельзя было кому-либо доверять. Но всё же я всегда считал банду своей семьёй. Я думал, что Лиам мой друг, мой брат. Он прикрывал меня в перестрелках. Помог стать тем, кто я есть сейчас. И поэтому его предательство чувствуется ещё болезней. Я совершенно не понимаю, почему он так поступил.
На меня налетает один из его парней, и я отталкиваю его от себя, ударяя в живот. На меня сыплются удары со всех сторон. Я пытаюсь защищаться, но некоторые удары всё равно попадают точно в цель. Мне удаётся обезвредить четверых. И оставшиеся пять уже изрядно выдохлись. Барахтаться в грязи не так-то просто. Дождь усиливается, и мы оказываемся в огромной луже. Кто-то бьёт меня со спины, выбивая последний дух. Я чертовски устал. Всё моё тело наверняка похоже на одну большую гематому. Я хватаюсь за живот. Каждый новый вдох причиняет мне сильную боль. Наверняка сломано ребро или даже два.
Когда на меня нападает ещё один соперник, мне каким-то чудом удаётся выхватить пистолет у него из-за пояса. Я стреляю ему прямо в голову, а потом укладываю его оставшихся дружков. Всё происходит так быстро, так что когда я наставляю пистолет на Лиама, он удивлённо смотрит на меня. Мой друг, человек, который не раз спасал мне жизнь.
— Доволен? — кричу я. — Этого ты хотел? Я всё пытаюсь понять, что заставило тебя пойти на предательство. Ты же мог стать боссом тогда, когда я убил Бостона. Почему же не стал?
— Я верил, что ты сможешь стать хорошим лидером. Я видел в тебе эти задатки. Поэтому я не стал тебе мешать.
— И что же изменилось?
— Ты изменился, — произносит он с пренебрежением. Его рот искривляется, словно он съел что-то испорченное. — Ты стал слабым. Заговорил о законе. Банда стала нести убытки. Над тобой посмеивались твои же люди, что было говорить о чужаках? Раньше ты шёл до конца, убивал всех, кто стоял на пути. Но ты больше не тот человек. Поэтому я взял дело в свои руки. И я сделаю всё, чтобы «Адские псы» возвысились над этим городом. Нас будут бояться, пред нами будут преклоняться.