Катарина несколько раз порывалась принести пассажирам воды и лекарств, но получила запрет от Карины Порше. Та вооружилась топором и теперь исполняла роль надзирателя.
Девушка с дредами взвыла еще громче. Карина Порше направилась к ней.
— Ты еще демонов зовешь, потаскуха? — Она размахнулась. — Я тебя прищучу если не заткнешься.
Наталья хотела возразить, но Артур отдернул ее. Она ему была сейчас гораздо дороже.
Неожиданно в проходе появилась девушка. Карина Порше, удивленная такой дерзостью, рыкнула на нее. Девушка, та самая облитая ранее кипятком шла ей навстречу. Она несла в руках комок из полотенец. Ноги у нее покрылись красными полупрозрачными волдырями, которые лопались, когда она делала шаг.
— Я хочу помочь.
Девушка села рядом с бывшей обидчицей, обняла ее и приложила полотенца к ране. Девушка с дредами заплакала и положила голову ей на плечо.
Карина Порше пообещала прищучить их обеих, если толстуха не заткнётся.
Пророк говорил апостолам о том времени, когда он осознал себя реинкарнацией Иисуса Христа. Внезапно, он прервался и замолчал. Апостолы напряглись. Пророк закрыл глаза, пошарил рукой в пустоте в поиске опоры.
Толстяк и Худосочный подстраховали его. Пророк резко открыл глаза и обвел взглядом испуганных апостолов.
— Он говорил со мной.
Апостолы ахнули.
— Что он сказал? — взмолилась Карина Порше.
— Он сомневается. Сомневается в нас. Говорит, что мы привели демонов с собой. Их мысли черные.
— Что же нам делать? — проговорила мать мальчишки, застреленного Артуром.
Толстяк повторил за ней.
— Отец сказал мне, что делать. Демонов нужно проучить. Вы должны доказать, что достойны стать святыми воинами.
Толстяк и Худосочный ждали приказа.
— Тот, кто посмел поставить себя наравне с господом должен умереть. Навухудоносер.
Мужчины схватили Воронского и приволокли к Пророку. Последние минуты он то и дело плакал в тишине, забившись к иллюминатору.
— Мак! Мак! Помоги!
Его поставили на колени лицом к демонам. Пророк подозвал Макара.
— Докажи, что способен войти со мной в рай.
Воронской метался из стороны в сторону, его глаза искали хоть толику помощи среди демонов по несчастью.
Макар упер ствол к затылку Воронского.
— Мак, я дам тебе десять миллионов, сразу по прилету. Клянусь. Проси, что хочешь.
Пророк положил руки на плечи Макара.
— Демон соблазняет тебя, чтобы сбить со святого пути.
— Не слушай его Мак. Ты же знаешь меня. Прошу тебя. Мак. Умоляю.
Воронской рыдал. Толстяк и Худосочный держали его с обеих сторон, не давая упасть на пол, куда его клонило горе.
— Твои сослуживцы ждут тебя и станут опорой в праведной войне. Святой Девмонт встретит тебя, как кровного брата и ты станешь воином под его мудрым командованием.
Макар выстрелил. Окровавленная пуля прошла сквозь череп и пробила пол. И не было никаких вздохов и криков, удивлений и слез. Каждый молчал и ждал своей участи.
Что лучше разбиться с высоты или получить мгновенную пулю? Может Воронскому все же повезло.
Запахло порохом.
— Ты доказал, — сказал Пророк.
Тело Воронского отнесли в хвост и бросили рядом с Костоправовым. Врач даже не пытался отползти, кровь из затылка депутата стекала по его одежде.
— Последние мгновения отделяют нас от участи быть избранными самим господом. Да возрадуйтесь апостолы мои. Ваши земные мучения окончены. Возьмитесь за руки.
Апостолы взяли друг друга за руки, одни стояли в проходе, другие у сидений или ютились сверху. Они сомкнули круг.
— Узрите новую пресвятую троицу. Я, вы и господь. Я останусь до конца на этой грешной земле, чтобы проводить каждого из вас. Вы мои браться и сестры, а я ваш Пророк.
— Да славиться Пророк, — хором повторили апостолы.
— Час сорок. Насколько еще хватит горючего, не знаю, — сказал Артур.
Здравый смысл подсказывал, что разумных вариантов выжить, просто не осталось. У него нет союзников, нет оружия и сил. Он абсолютно беспомощен. И хватит уже нести ответственность за жизнь других. Почему он должен умирать равной смертью, но с тяжелым бременем в душе?
— Все кончено.
Наталья молчанием согласилась с ним.
— Я соврала тебе, — она говорила тихо, чтобы не слышал Иван. — Я сказала, что у меня никто не умирал в жизни. Это не правда.
— Если не хочешь, можешь не говорить.
— Хочу. Два года назад мой муж попал в аварию. Он превысил скорость, машина перевернулась. Наш сын погиб.