Максимов чувствовал, как купол опускается ему на голову, скоро начнется откачка воздуха.
— Николай Валерьевич, мы с вами не на суде, — говорил Певчий. — Я уверен, что если есть состав преступления или превышение должностных полномочий, прокуратура вынесет справедливое решение. К чему вы ведете?
— К тому, что самолетом управляет человек с инвалидностью и тяжелым психическим заболеванием. Откуда нам известно, что в данный момент он вменяем? Или не находиться под контролем других лиц, — Бузунов ярко жестикулировал руками. — А может быть это и есть цель террористов — ввести нас в заблуждение, достигнуть территории Ленинграда и обрушить лайнер на школу, детский сад, или городскую администрацию, а может и на атомную станцию. Я более чем уверен, что самолетом управляет профессионал, который и осуществил экстренное снижение, когда террористы почуяли опасность. Я считаю, что пассажиры давно мертвы, поэтому так называемый пилот не может позвать к рации того, кому можно довериться, например депутату Воронскому или герою России Макарову, уж он точно не пойдет на поводу убийц.
— Дверь в кабину заперта, в салоне вооруженный психопат сектант, — Максимов почти кричал.
— Очень удобное объяснение, не так ли?
Певчий задумчиво смотрел в стол. Рукой он вырисовывал замысловатые фигуры на бумаге.
— Владимир, ты слышал переговоры с диспетчером. Твой брат находиться в адекватном состоянии? Он сможет посадить самолет?
Кирилл не сможет. Артур смог бы.
— Сможет.
— Гульнар Абасовна!
Она самопроизвольно дернула ногой и громко стукнула коленом по столешнице. На ее лице не отразилось ни эмоции.
— Пресс-релиз должен быть кратким с минимальным объемом информации. Сообщите, что ситуация под контролем. Родственников необходимо успокоить. Мы сделаем все, чтобы сохранить пассажирам жизни.
— Я поняла.
— Какие наработки у Следственного управления?
Максимов поежился от того, что слово дали ему.
— В больницах страны уже сотни людей, десятки погибших. У всех одинаковые симптомы: психические расстройства, агрессия. Абсолютно разные люди, разного социального статуса. Я считаю, на рейсе 1661 находится источник всего этого.
Гульнар Аббасовна глотала каждое его слово с широко открытыми глазами. Еще бы. Ей продеться придумать адекватное объяснение для прессы.
— Это своего рода психотропное оружие.
— Его не существует, — Бузунов хмыкнул.
— У меня есть свидетель утверждающий обратное. По нашим данным заведующий кафедрой геофизики университета Орджоникидзе профессор Марис Болодис нанял ранее судимого Левандовского для кражи осколка Тунгусского метеорита, много лет хранившегося у эвенкийского шамана. Все кто непосредственно контактировали с ним или оказывался в близкой зоне сейчас либо мертвы, либо сошли с ума.
— Вы отыскали этого Болодиса?
— Нет. Только что стало известно, неделю назад он вылетел в Ригу и больше сведений о нем нет. Это зафиксировано камерами Домодедово.
— Ваш свидетель, кто он?
Максимов едва начал говорить, как в голове всплыли многочисленные диагнозы Матлакова, и в особенности, патологическая ложь.
— Он бывший друг Болодиса. Когда-то он тоже пострадал от воздействия осколка.
— И мы можем с ним пообщаться? — вдруг спросил Бузунов.
Максимов чуть не поперхнулся.
— Где он?
— Кто? — Бузунов сидел расслабленно, перекинув больную ногу на здоровую.
— Я передал его твоим людям два часа назад.
— Так, с меня хватит, — Бузунов обратился к Певчему в дружеской манере. — Игорь Федорович, вы же не верите в волшебный камень какого-то шамана, сводящий людей с ума? Это же антинаучно. У нас самолет весом двадцать тысяч тонн приближается к Ленинграду под управлением психически не здорового человека.
— Это клевета, — Максимов стукнул по столу.
Бузунов швырнул папку Максимову.
— И это тоже клевета?
Максимов хлестким ударом ладони остановил папку, несколько бумаг и фотографии вывалились и продолжили свой путь по гладко вымытому столу. Фотография брата, снятая в морге с остроугольным лицом и впавшими глазницами остановилась перед ним, как напоминание его вины.
Внезапно в комнату ворвался Долгин. Он подскочил к аппарату громкой связи и нажал кнопку приема.
— Алло, Алло. Слышно меня? — это был Кенжабетов.
— Да, говорите, — подтвердил Долгин. — Они вас слышат.
— Мы только что закончили расчеты. Самолету не хватит топлива, чтобы совершить посадку в Пулково.