– Я уже почти до дома дошел, но чувствую, чего-то не хватает, – сказал старик. – Ага, а повозку-то забыл! Вот и пришлось вернуться. А ты тут чего стоишь? Я думал ты уже дома, телевизор смотришь…
Вот тут я не понял: или старик стебается, или тоже надышался черемушкинскими фитонцидами? Мало того, что все это время, после того как Саша сошел с дистанции, исключительно я таскал эту повозку, вместо Саши, козла Бориса и осла Бременских музыкантов. Старик к ней даже близко не подходил, а тут вдруг забыл?! Кроме того, у Аркадия Октябриновича, не то чтобы в доме не было кофемолки и телевизора. У него в доме, напрочь, отсутствовало электричество, газ, радио и централизованное водоснабжение.
Когда мы вернулись, Саша был крайне обеспокоен нашим внешним видом. По его словам цвет кожи моего лица был уже не совместим с жизнью. У Октябриныча цвета кожи лица нельзя было рассмотреть из-за бороды. Но сама борода выделяла такой сильный запах, что микробы бросились врассыпную даже из погреба. Саша, боясь прихода нового аллергического приступа на свое лицо, категорически отправил старика отмачивать бороду в бочке, а меня заботливо начал отпаивать водой.
После того как мне удалось уснуть, соловьиный хор затих, но начались интеллектуальные споры в моей голове: «Коллега, по-моему, тональность ля-минор не соответствует вашей жизненной позиции. А, Вы, мой друг фальшивите, исполняя позаимствованное вами колено вон у того молчуна». Я пытался вмешаться в разговор птиц, пытаясь предупредить мужиков, что пока они ведут светские беседы, молчун уже покрыл трех самок. И если они не перестанут, то останутся совсем без женщин». Но соловьи не обращали на меня никакого внимания, не воспринимая мое чириканье всерьез.
Утром Саша сказал, что он очень сильно за меня переживал, потому что я всю ночь пытался свистеть и кричал: «Самки, самки!». А Аркадий Октябринович, не справившись с навязчивым запахом, сбрил бороду.
***
К обеду старик собрал все необходимое для кочевой жизни в повозку, запряг в нее козла Бориса хитрым морским узлом, и все наше стадо снялось с якоря. Мы, как говорится в таких случаях, отправились в путь «за новыми приключениями». А проще говоря, Аркадий Октябринович уже к вечеру планировал выйти к Сеже – очень он соскучился за зиму по реке.
Глава 20. Сказочное место, часть 1
День заканчивался сказочно. Мои компаньоны выбрали великолепное место. Здесь река плавно делала левый поворот на 90 градусов, образуя огромный пляж. Мы расположились на краю леса у самого начала песка. До воды было несколько десятков метров, и перед нами открывалась прекрасная перспектива на излучину реки. На противоположном высоченном берегу Солнце уже опустилось ниже верхушек деревьев и светило прямо на наш бивак многочисленными лучами. И по этим же лучам на нас лилось божественное пение иволги. Исполнителей было несколько, и время от времени кто-то из них переставал «играть на флейте» и начинал кричать «драной кошкой». У иволги – это крик тревоги или беспокойства. У них, там, на том берегу были какие-то терки, наверное, делили женщин.
Но у нас была абсолютная идиллия, делить нам было нечего. Совместными усилиями, мы с Сашей быстренько развели костер и запасли дров на ночь; на пляже было полно деревянных частей, оставшихся после весеннего половодья. Аркадий Октябринович кашеварил, а нам собственно нечем было заняться. Кушать уже хотелось очень, но Саша оттащил меня подальше от костра, шепнув на ухо, что старик «этого» не любит.
Бороздя еще теплый песок босыми ногами, мы спустились к реке. Александр начал решительно раздеваться. День, конечно, отстоял теплый, можно сказать даже летний… Но май – это еще не лето. Где-нибудь в прудах и можно уже купаться, но лесные реки даже летом бодрят, будь здоров как!
– Саня, яйца сведет, к попу не ходить, – попытался я его отговорить.
– Да, Я взад-назад, окунусь только, – ответил он, – зато аппетит появится.
«Какой аппетит?!» – подумал я, – «Жрать жутко хочется!». Но тоже начал снимать рубашку – не мог я его оставить без компании. Конечно, он мужик здоровый, у него, наверное, подкожный жир как у тюленя… А у меня окромя бороды никакой защиты от холода…
Александр плавно как кошка подошел к урезу воды и запустил ногу в «стихию». Наверное, он успел намочить только первый палец, прежде чем заорал «драной кошкой», отскочил назад и начал быстро одеваться.