― Конечно, он был моим другом.
Катя явно заметила, как погрустнели глаза психолога, однозначно тот бедный парень много значил для Новодворцева.
― Что вы можете рассказать о его гибели?
― Это они виноваты.
Теперь в глазах Новодворцева вспыхнула злость. Это хорошо. Катерине сейчас важно развести психолога на эмоции.
― Кто они?
― Они смотрели и наслаждались, как Лёха постепенно умирал! Я говорил, я предупреждал, что это опасно, но никто меня не слышал, ещё и Лёху втянули!
― Так кто они? ― повторила Катерина, и Новодворцев резко замолчал, от чего женщине пришлось настоять: ― Кто они? Вы же их помните. Назвать фамилии можете?
― Они все уже мертвы.
― Их убил маньяк?
― Не знаю. И вы не знаете. Может они повесились от осознания своей вины? Они же сами вешались, верно?
― Им могли помочь. Вернее, наверняка им помогли, потому что в крови жертв был найден психотропный препарат. Да и в последних повешеньях стали присутствовать послания от… убийцы. Мы полагаем, что убийца ― один из вас, из тех, кто был знаком со Стариковым. Это, как бы, месть за его смерть.
― Если бы вы были хоть немного знакомы с психологией, то понимали бы, что ни один человек не вынашивает столько времени свою месть.
― Вы уверены?
― Абсолютно.
― Тогда кто наш маньяк?
― Отвечать на такие вопросы ― ваша работа.
― Хорошо, я узнала всё, что хотела.
Вербицкая приподнялась с кресла, и вдруг увидела на краю стола знакомую баночку с розовой крышечкой. Она взяла её в руки и, внимательно осматривая, прокрутила на пальцах.
― Кальме, ― пояснил психолог. ― Очень хорошее успокоительное. Рекомендую.
― Я уже пробовала. Наутро стало очень плохо. Всего доброго.
Вербицкая вернула лекарство на стол и вышла из кабинета. Она на столько задумалась, что чуть не столкнулась с полковником, полковником Величко. Катерина подняла глаза и на мгновение замерла.
― Здравия желаю, товарищ полковник, ― поспешила поприветствовать она старшего по званию.
― Аккуратнее надо быть. Ты кто?
― Оперуполномоченный лейтенант Вербицкая.
― Почему не в форме?
― Имею право вести расследования в гражданской одежде.
― Какие красивые у нас оперуполномоченные. Ладно, иди, но впредь будь внимательнее.
― Разрешите идти?
― Да иди уже.
Полковник неучтиво рявкнул Вербицкой, и прошёл в кабинет к Новодворцеву. Тот сидел, как будто его выжали между валиками после стирки, совсем поникший.
― Что с лицом? ― спросил Величко и плюхнулся своим грузным телом в кресло.
― Эта девка о чём-то догадывается.
― Какая девка?
― Вербицкая. Она была тут, вынюхивала.
― А, эта? Думаешь, она всё знает?
― Говорю же, догадывается. Но у них нет доказательств.
― Вот и думай. Сделай так, чтобы они и не появились.
Величко залез в телефон, недолго там поколдовал в поисках информации на просторах закрытого реестра сотрудников и снова обратился к Новодворцеву.
― Эта Вербицкая из отдела твоего старого друга.
― Кого? ― не сразу понял психолог.
― Шаповалова.
― А, ну да, северный отдел.
― Ага. Вообще-то именно Шаповалов ведёт дело о маньяке, так что ничего удивительного. Кстати, она ещё его племянница. А ещё старая знакомая Зварыча. О, это вообще интересно. Вот Зварыч нам и поможет, ― подвёл итог Величко.
― Как вы можете доверять этому отморозку?
― Кто сказал, что я ему доверяю? Я его просто крепко держу за яйца. Хрен куда рыпнется.
― А что вы решили с Гитаристом?
― Пока я не перехвачу его канал поставки, ничего. А что? Кальме закончился?
― Почти.
― Ничем не могу помочь. Этот идиот проворонил свою партию, и теперь простой люд наслаждается почти бесплатно. Ладно, я чего вообще зашёл? Что там слышно на фронте? Хачатрян накопал чего на Гитариста?
― Я так понял, пока на том же месте топчется.