Георгий вскинул руку и указал на крышу института.
— Вон там летает смерть и ждёт свою жертву.
Шаповалову стало жутко от слов друга, ведь в этом здании иногда умирают люди, потому что лечение не всегда даёт свои результаты.
— Они летают над другими, — фыркнул следователь, пытаясь отогнать дурные мысли. — Пошли.
Андрей взял Георгия за предплечье и повёл по ступенькам вверх, к зданию.
В это время вниз спускался невысокий мужчина в тёмной куртке, капюшон был накинут на голову, так что Шаповалов не сразу разглядел его лица. Лишь когда они поравнялись, мужчина остановился и посмотрел на Шаповалова. Следователь в жизни не забудет его лица. Это был он. Тот, который выкрал Катерину, когда она была ещё совсем девочкой. Подонок немного постарел, но Андрей распознал его сразу. Когда Зварыч, который Нестор, успел освободиться? Неужели срок прошёл?
Дальше всё произошло буквально за секунды. Савин заметил резко надвигающуюся чёрную тучу на Шаповалова и красные проблески вокруг мужчины. Георгий схватил друга за воротник и резко потянул на себя. Андрей от неожиданности потерял равновесие и, падая на спину, заметил оружие в руке приближающегося к ним отморозка. Прозвучало два выстрела, но оба мимо цели. Шаповалов молниеносно достал из кобуры пистолет, но Зварыч вовремя успел перемахнуть через перила и спрыгнуть с лестницы, а следователь вскочил на ноги и подбежал к ограждению. Нестор бежал вдоль аллеи с деревьями, стрелять бесполезно, догонять тем более.
Пришлось вернуться к Савину. Тот сидел прямо на ступеньках, обхватив голову руками.
— Ты как? — спросил Шаповалов.
— Иногда мне кажется, что я схожу с ума, — тихо проговорил Георгий.
Каждое слово отзывалось в его голове острой колючкой. Сил не было ни говорить, ни идти куда-то.
— Ты мне жизнь спас, ― выдохнул Андрей.
— Кто это был?
— Тебе лучше не знать, — громыхнул Шаповалов и помог другу подняться на ноги.
— И всё же? — не отставал Георгий.
— Я сам с ним разберусь. — В голосе Андрея сквозило не просто раздражение, а конкретная злость.
— Андрей, кто он? Ты его посадил в своё время?
— Лучше бы пристрелил, уже успел бы отсидеть. Пошли, нас уже ждут.
В это время в кабинет врача-онколога, седого старичка-добрячка, зашёл Борщевский. Василий Фёдорович посмотрел на посетителя и некоторое время соображал, кто к нему вошёл. Иван Аркадьевич терпеливо стоял у двери, ожидая реакции, но её ждать долго не пришлось. Григорянский вскочил со своего места и подошёл к своему давнему знакомому. Врач действительно был рад видеть Борщевского в добром здравии.
— Иван Аркадьевич, — воскликнул Василий и пожал мужчине руку.
— Да, он самый.
Григорянский ещё раз окинул взглядом Борщевского. Да, он заметно похудел, осунулся, даже постарел, но в глазах летал всё тот же задорный огонёк волевого человека. Василий Фёдорович безмерно был рад видеть своего пациента в полном здравии.
— Жив.
— И как видишь на своих двоих.
— Давно вернулся?
— Полчаса назад.
— И прямо ко мне? Польщён. Как здоровье?
— Как видишь, здоров, потому и приехал к тебе. Поблагодарить.
— А я говорил, в Израиле творят чудеса.
— Ты знаешь, я особо никогда не верил, но… Перед операцией побыл у гроба Господня, и так легко стало, спокойно, и операция прошла успешно.
— Если бы ты знал, как я за тебя рад! Но ты не расслабляйся.
— Ты о чём?
— Я очень рад, что ты жив-здоров, но теперь, будь добр, раз в полгода на обследование. Рак — коварная штука.
— Да, я в курсе, меня предупредили.
— Слушай, а не отметить ли нам твоё выздоровление?
— Хорошее предложение, — засмеялся Борщевский.
— Так что? Вечерком?
— Согласен.
— Отлично. Тогда до вечера.
— Уже выгоняешь?
— Ой, Вань, ты ж знаешь, мне и присесть бывает некогда. Да и пациент новый должен подойти.
— Я понял, тогда я пошёл. Позвоню.