— Андрей, он имел полное право освободиться по удо.
— И что? — вскрикнул майор. — В первые же дни — нападение на представителя полиции! Отпустили? Получите! Это хорошо, что Савин почувствовал неладное.
— Савин у нас в экстрасенсы переквалифицировался?
— Не надо мифицировать его гиперчувствительность.
— О, как ты загнул! Мифицировать, гиперчувствительность.
— Тарас Иванович, — возмутился Шаповалов, — разговор вообще не о Жоре.
— Андрей, я тебя прошу, держи себя в руках.
— Не надо. Не просите. В следующую встречу я его просто пристрелю.
— Может хватит уже стрелять? У тебя очередное дело с погибшим подозреваемым. Это уже в тенденцию превратилось. Давай лучше направим твою энергию в полезное русло.
— Что ещё?
— Не хами, ― напомнил о субординации начальник.
― Виноват, ― пробурчал Шаповалов.
― Просьба имеется.
— Какая?
— Встретить одного человечка. Бывшего обноновца.
— За что уволили?
— Срок отсидел.
— О, как интересно. А почему я?
— Во-первых, я тебе доверяю, а во-вторых… он связан с Гитаристом. У него есть, что тебе поведать.
— Я понял. Где? Когда?
— К четырём вечера. У ворот ИК. Его сегодня отпускают. Отвези его по этому адресу.
Семашко протянул Шаповалову листочек и ключ.
— Это ведомственная квартира. Главное не испугай человечка. Там сейчас живёт… один беженец.
— Кто?
— Увидишь. Ты главное, не убей его в горячке. Он нам нужен.
— Хм. Тайны у вас какие-то.
— Да какие тайны? Просто важный свидетель. Пора брать этого Гитариста за жабры.
― Разрешите идти?
― Дуй давай.
В назначенное время Шаповалов подъехал к воротам исправительной колонии. Ждать ему пришлось недолго. Минут через десять из ворот вышел относительно невысокого роста грузный мужчина, в потрёпанной чёрной куртке и вязаной шапке, в руках он держал небольшой пакет, скромные тюремные пожитки. Шаповалов вышел из машины и поднял руку, чтобы тот заметил встречающего. Мужчина подошёл ближе и неуверенно подал руку Андрею.
— Кирилл, — представился он.
— Я в курсе. Андрей, — не скупясь на крепкое пожатие, ответил следователь. — Садись, поехали в твоё временное жилище.
Кирилл Сотник, так звали освобождённого, прошёл к пассажирскому месту и сел в салон.
Уже скоро мужчины поднимались на лифте многоэтажки. Выйдя на седьмом этаже, Шаповалов для вежливости нажал на кнопку звонка и открыл ключом входную дверь без номерка.
— Свои! — крикнул Андрей, и мужчины прошли внутрь квартиры.
Перепуганный Илья Варцаба смотрел на Шаповалова, а Шаповалов смотрел на Варцабу. Казалось, если бы вокруг воцарилась полная тишина, то можно было услышать, как скрипят шестерёнки в мозгу у следователя. Он смотрел на Илью и не понимал. Как?! Он живой? Сам Семашко объявил того мёртвым.
—Ты…
Андрей, придя в себя, с диким рыком бросился к Варцабе и схватил его за воротник.
— Ты… Ты не сдох?
— Я… я… я…— перепугано заикался Илья. — Это подполковник. Он меня вытащил.
— А в чём, собственно, проблема, Андрей? — громко проговорил за спиной следователя Кирилл.
— Это чудовище зарезало собственную жену.
— Я не убивал её! — взвыл Варцаба. — Сам подумай. Держал бы меня здесь подполковник?
— Да откуда я знаю! Мне никто ничего не говорил!
— Отпусти, — взмолился Илья.
Шаповалов недолго подумал, да отпустил, но так, что Варцаба отскочил назад и чуть не упал.
— Так, ладно, — выдохнул Андрей. — Чай-кофе есть?
— Есть.
— Значит, садимся за стол, и каждый расскажет мне свою историю. Но начнём с тебя, — указал следователь на Варцабу.
Уже за столом, за чашкой чая, Илья всё рассказал, что с ним случилось за последние месяцы.