Сотника в помятом виде доставили в его собственный отдел, но не в рабочий кабинет, а в допросную комнату, усадив на скрипучий деревянный стул и позорно приковав правую руку к железной трубе стационарного стола. Не до конца вязалась логика сего действа. Его, вроде как, за изнасилование задержали. В прочем, могли притащить и по делу подкинутых наркотиков. И вот вам в итоге совокупность дел. Гитарист знал, что делал.
Недолго опер-неудачник сидел один, вскоре к нему присоединился Хачатрян. Мужик он был твёрдый, но справедливый. Он точно должен был разобраться во всём случившемся.
― Привет, ― слабым голосом поприветствовал Кирилл своего коллегу, вероятно, бывшего уже коллегу.
― Хотел бы пожелать доброго утра, но это не про тебя.
В голосе Анатолия сквозило неподдельное разочарование, в глазах отражалось сочувствие, а в руках лежал, вероятнее всего, приговор Сотника в виде папки с делом. И вот эта самая папка шмякнулась об стол, заставив Кирилла вздрогнуть.
― Ну, рассказывай, ― дал команду следователь, присаживаясь напротив.
― Может, отстегнёшь? ― попросил Сотник, кивая на наручники.
― Ничего, посидишь так. Может поумнеешь.
― Толя, что случилось? Ты же меня сто лет знаешь.
― Не сто, а пять, и то, оказывается, до конца не узнал.
― Хорошо, ― кивнул опер. ― Что конкретно тебе рассказывать?
― Что вчера произошло?
― Если вкратце, то проследил за Гитаристом…
― Ты отстранён от дел, ― перебил Кирилла Хачатрян.
― Я не мог не довести дело до конца. Он мне наркоту подбросил.
Хачатрян выудил из кармана телефон, найденный в квартире Сотника, и положил на стол.
― Что? ― только и смог спросить Кирилл.
― Ты помогал толкать наркотики через анонимный месенджер как закладчик.
― Ты в своём уме? ― вспылил опер.
― Симкарта на тебя оформлена. Вторая симкарта. Или у тебя ещё парочка найдётся?
― Ты всерьёз полагаешь, что я бы так палился, оформляя симку на своё имя?
― Так в настройках ты аноним. Твой номер можно было узнать, только получив на руки этот самый телефон. Там всё. И твои переписки в интересной группе, и пара интересных номеров, и фотографии меток. Ты даже графический ключ тот же оставил. Букву «зет».
― Просто самая удобная форма, ― фыркнул опер. ― Распространённая.
― Рекламу группы на заборах рисовал?
― Что ты несёшь?
― Лучше признайся, покайся, на душе легче станет.
― Телефон мне подбросили, ― твёрдо проговорил Сотник.
― Тебе звонил разъярённый шеф, называл по имени. Ничего, мы и до него доберёмся.
― Это сон, ― вздохнул Кирилл, откидываясь на спинку стула. ― Я сплю и мне всё это снится.
― Спал ты вчера.
Хачатрян достал свой смартфон, немного его посвайпил и повернул к Кириллу. На видео, которое сейчас проигрывалось, была картина маслом: Сотник на кровати со спущенными штанами раздевал вырывающуюся девицу, а оператор кричал на Сотника, чтобы тот её отпустил. Девица тоже кричала, верещала, пыталась отбиваться. Оператор видео ударил Кирилла, и он, выпустив девушку-женщину, упал на спину. Как уже стало видно, молодая особа выскочила из кровати и стала грозиться судами. На этом видео прервалось.
― Вы её допрашивали? ― выдавил из себя Сотник.
― Да, вчера ещё. Она написала заявление. Сказала, что ты был под действием какого-то препарата.
― Да, был. Это Гитарист меня заставил.
― Как? ― взвыл Хачатрян, закатив глаза.
― Вот так. Я же говорил, что следил вчера за ним. Так вот, они меня перехитрили и схватили. И Гитарист заставил меня выпить непонятные капсулы.
Кирилл пощупал свободной рукой карманы и, достав три капсулы, положил препарат на стол.
― Вот. Я выпил две.
― Сам?
― Важное уточнение, но некстати, потому что охранник готов был сам запихнуть мне их в глотку.
― И что дальше случилось?