― Что дальше? Дальше разноцветные фонарики в глазах и полное отсутствие памяти.
― Как удобно ничего не помнить. Снимаешь с себя ответственность.
― Да я действительно не помню.
― Я верю. Ты, как опер, задумывался, почему действия, совершённые под влиянием алкоголя или наркотиков, наказываются более строго?
― Потому что они меняют людей.
― Алкоголь не меняет людей, он срывает маски. Я честно в шоке, от того, что увидел. Ответственный работник, хороший семьянин, но готов был наброситься на беззащитную женщину.
― Почему тогда эта беззащитная женщина пошла с незнакомым мужиком в номер отеля? ― закричал от безысходности опер.
― Женщина имеет право передумать. Нет?
― Нет.
― То есть? ― Анатолий был крайне удивлён.
― Да я не о том. Не мог я так поступить, ну, не мог. И что на самом деле произошло, я не помню.
― Посидишь немного в камере ― вспомнишь. Извини, для меня всё ясно.
Хачатрян встал со стула, и Сотник поднял глаза. В них было столько боли и разочарования, что Анатолию стало жаль своего бывшего сотрудника, но закон один для всех, и Кирилл должен понести справедливое наказание.
― Я вот думаю, не была ли гонка за Гитаристом прикрытием? Наркотики у него брал?
― Он мне их подбросил.
― Рассказал бы всю правду, мы бы и его посадили. Он тебя запугал, может?
― Я и так рассказал всю правду! ― в который раз закричал Сотник.
― Зря ты так. Будешь сидеть один.
Хачатрян вышел, а Кирилл уронил голову на холодное железо столешницы. «Как? Как я мог так поступить? Даже если не за наркотики, так за изнасилование точно повяжут. Гитарист подстраховался со всех сторон. И… да.. что вчера было?»
Сотник пытался вспомнить вчерашний день, но это туго удавалось. Капсулы, потом разноцветные огни, потом он куда-то полетел. Хорошо, было очень хорошо. Облака, ангелы, райская музыка. Потом он куда-то шёл, вернее его вели. Точно вели. А потом… Потом он очутился в гостиничном номере с большой мягкой кроватью. Рядом стояла его жена и ласкала его лицо. Она подала ему бокал шампанского, и Кирилл его залпом выпил. Майя отставила бокалы в сторону и залезла под майку, подняв по коже тысячу мурашек. Потом она спустилась ниже, расстегнула пояс брюк и опустила их вниз. Сотник вспомнил, что желание заняться любовью со своей Майей заполонило все его мысли. Жена попросила грубости, и Кирилл кинул её на кровать. «Да, ещё! ― просила она. ― Ещё грубее.» И Сотник со страстью зверя накинулся на жену, срывая с неё одежду. Потом она сильно закричала и стала вырываться, и Кирилл принял это за часть игры, и даже не подумал остановиться. Затем он почувствовал удар в бок и… вырубился. Кирилл был уверен, что рядом с ним жена, вот только на видео это была незнакомая особа. «Чёрт, вот это препарат, штырит не по-детски.»
Лязгнул замок и в комнату вошёл конвоир. Кирилла точно поведут в камеру, и начнутся жуткие дни сурка до самого суда, а после суда ― дни ада.
Глава 10
Сотник потерял счёт времени. В камере сизо для осуждённых бывших сотрудников было наполовину свободных мест. Кирилл даже возгордился за своего брата, обычно такие камеры были переполнены. Опер не хотел ни с кем особо общаться и держался обособлено. Однотипные дни проходили один за одним, разве что иногда возникали драки, но они не были Сотнику интересны, только шуму наводили.
После того дня, когда Майя пришла на единственное свидание, Кирилл совсем поник. Она видела ту запись из отеля, а потому сказала сразу, что, если Сотника осудят, она разведётся. Вот такая любовь. При первой серьёзной проблеме ― развод, и это при том, что Кирилл ни в чём не был виновен, но жена не поверила.
Вслед скучным дням ожидания настали дни судилища, по-другому Сотник не мог это назвать. Он даже особо не вникал в суть процессуального действия, а потому в памяти остались отдельные фразы.
«― Кирилл Захарович, это ваши наркотики были в кладовке?
― Нет.
― А как они оказались в вашей квартире?
― Мне их подкинули, когда проникли в квартиру.
― Кто мог вам их подкинуть?
― Предположительно люди Гитариста. Дмитрия Сологуба.
― Рядом с наркотиками лежал телефон.
― Это не мой. Его тоже подкинули.