― Жора, ― сквозь всхлипывания выдавила из себя Катерина. ― Возьми в сумочке лекарство, я больше не могу.
― Люда! ― позвал он сестру.
Савина, которая всё слышала, осторожно заглянула в спальную.
― У Кати где-то в сумочке лекарство, найди пожалуйста.
Люда исчезла и вернулась через минуту. Она показала баночку брату.
― Кальме? Это которое Александров посоветовал?
― Да, это оно, ― прохрипела Катерина.
― А сколько?
Людмила сразу полезла в инструкцию, или вернее назвать её простынею, такого объёмного текста для лекарства она ещё не встречала.
― Тут написано по одной таблетке утром и вечером.
― Дай две, ― потребовала Вербицкая.
― Не стоит, по инструкции…
― К чёрту инструкцию! ― закричала Катя, а потом спокойнее добавила: ― Они на растительной основе, хуже не будет, мне и так плохо.
― Смотри сама.
Люда открыла баночку, дала две капсулы Вербицкой и подала бутылку с водой, которая стояла у кровати ещё со вчерашнего вечера. Катя приподнялась, проглотила лекарство и снова уткнулась в подушку. Люда ушла к Сашке, а Савин разделся и лёг возле любимой, сняв очки. Больно было смотреть на серый цвет её горя. Он просто молча лёг и обнял её. Не знал он слов, чтобы утешить Катю, совсем.
Глава 7
Хирург Александров, заступив на утреннюю смену, совершал плановый обход пациентов. Правда, поспать ему мало пришлось, поздно вечером привезли тяжёлого больного, и понадобилась срочная операция. Вот к этому пациенту он сейчас и зашёл. Пациент, слава Богу был в сознании, хоть и в подорванном здравии, голова была полностью обмотана бинтами, только глаза виднелись, да небольшая щель для рта.
― Ты не думал о том, ― сказал Александров, ― что тебе уже пора в церкви покаяться, у батюшки?
― С чего ты взял? ― с трудом и невнятно процедил через зубы пациент, но хирург его прекрасно понял.
― Который раз ты на грани жизни и смерти? А грехов у тебя много, майор, на тот свет так и не пустили.
― Смешно.
― А ты посмейся, Шаповалов, быстрее пойдёшь на поправку. И вообще, ты не думал о том, чтобы перестать рисковать своей жизнью?
― Ты о чём? ― прогундел Андрей.
― Бросай это неблагодарное дело. Шутки шутками, но однажды тебя привезут не ко мне, а к патологоанатому.
― Это моя работа.
― Вот, если бы тебе в черепок попали, я бы воспринял это как последствия травмы, а так… Только челюсть продырявили. Я тебя не понимаю.
― И не надо понимать.
― Ладно, твоё дело. Тебя тут за дверью с самой зорьки дожидаются. Впустить?
― Женщина? ― всё так же через зубы процедил Андрей.
― А кто же ещё так может переживать за тебя, майор?
― Блондинка? Брюнетка?
― Ну, твоих Люду и Катю я уже знаю. Это ни одна из них.
― М-м-м, ― неоднозначно промычал Андрей. ― А она знает, что я очнулся?
― Пока нет, не успел сообщить. Так что?
― Пусть проходит.
― Уверен?
Шаповалов кивнул.
― Только не говори ей, что я в сознании.
Андреев понимающе кивнул в ответ и вышел из палаты. Крылова зашла в палату насторожено, и подходила к койке почти на цыпочках, стараясь не стучать невысоким каблуком. Она стала возле Шаповалова и посмотрела на мумию, где и глаз не было видно.
― Андрей, ты меня слышишь?
Шаповалов, прикрыв глаза, молчал, а Маргарита села на стул, придвинув его ближе к койке.
― Андрей, надеюсь, ты меня когда-нибудь простишь.
― За что конкретно? ― невнятно проворчал Шаповалов, конкретно испугав Крылову, что та даже вздрогнула.
― Тьфу, Шаповалов. Ты как? Я очень волновалась за тебя.
― На что надеялась? Что я выживу, или что сдохну?
― Андрей, не надо. Ты ошибаешься в своих выводах.
― Ага, значит, понимаешь, о чём я. Я ничего не забыл, я всё помню.
― Это не я.
― А кто?
― Я разберусь.
― То есть, я почти год не могу найти маньяка, а ты разберёшься? Или собираешься кого-то подставить?
― Андрей, не надо. Это действительно не я.