Савин сдержано хихикнул.
― Огромной нет, но можно выпить две. Я принесу.
― Пожалуйста. Справишься?
― Конечно.
Савин быстро оделся и вышел. Вернулся он через несколько минут, неся в руках чашечку кофе и таблетки. Катерина молниеносно проглотила ароматный напиток, запив ими таблетки, и вновь упала на подушки. Да, да, нельзя так делать, но именно такая комбинация ей всегда помогала от сильных головных болей. Лежала Вербицкая ровно минуту, и эффект не заставил себя ждать. Её просто стошнило, и Катерина, выпрыгнув из кровати, побежала в туалет. Когда Вербицкая вернулась, на ней лица не было. Она заметила бутылочку с розовой крышечкой на тумбочке и взяла её в руки.
― Что-то с ним не то.
― Хочешь, можно попросить анализ сделать, ― предложил Савин.
― Точно. Надо Косте отдать. Он разберёт его на ингредиенты. Поехали к дяде? Я хочу его видеть.
― Ты уверена? Твоё самочувствие…
― Нормальное самочувствие, переживу. Надо ещё таблетку выпить, а то те две ушли в унитаз.
Катерина оделась, натянула коротенькую шубку, Савин уже был готов, оставалось только накинуть куртку, и они вдвоём вышли из дома. Вербицкая вывела из гаража «Ладу», пока Савин открывал ворота, но выезд со двора загородила подъехавшая полицейская машина. Из неё вышел Семашко и подошёл к Савину.
― Доброе утро. Георгий, прости, что я так в наглую отправил к тебе человека, но у меня не было другого выбора. Он в доме?
― Он ушёл, ― ответил Савин.
― Как ушёл? ― Семашко был предельно ошарашен новостью.
― Вот так. Встал рано утром и ушёл из дома.
― Куда?
― Не знаю, но он сказал, что хочет исчезнуть.
― Что? Он что, издевается?!
― Нет, он просто дорожит своей жизнью.
― А! испугался.
― А у него не было оснований?
― Что он тебе рассказал?
― Всё.
― Совсем всё?
Полковник выглядел довольно испуганным.
― Катя тоже в курсе? ― спросил он, кивая на машину.
― Нет. Он говорил со мной один-на-один.
― Ну, хоть так. И что ты собираешься делать с информацией?
― На сколько я правильно понимаю, за свидетеля в суде я не сойду, так что… Не знаю.
― Я даже тебе советовать ничего не могу, потому что сам уже не знаю, что делать.
Семашко кивнул, похлопав по плечу Георгия, вернулся в служебное авто и уехал. Он даже ни слова не сказал о Шаповалове. Он вообще в курсе? Или его сейчас другое волнует? В любом случае, поведение Семашко Георгию показалось более чем странным.
Спустя полчаса Савин с Вербицкой входили в палату к Шаповалову. Катя посмотрела на мумию вместо своего дяди и облегчённо засмеялась. Это было лучше, чем увидеть его в гробу.
― А, смешно, ― прошепелявил Андрей.
― Привет, друг, ― поздоровался Георгий. ― Рад видеть тебя в добром здравии.
― Угу… Разбитая челюсть и дыра под ухом. Хорошее здравие.
― Раз хватает силы болтать, значит всё в порядке.
― Какой же ты гад, Савин, ни капли сочувствия.
― Я знаю, как выглядит болезнь, а ты вполне себе такой розовый.
― Хорошо, что не голубой.
― Лучше, чем чёрный.
― Сплюнь.
― Ты когда стал таким суеверным? ― удивилась Катерина.
― Когда ступил на чёрную полосу своей жизни.
― Андрей, ты жив, и это главное. Ты видел, кто стрелял?
― Нет, но догадываюсь. Я достану эту сволочь.
― Зварыч?
― Больше некому. Кать, а на тебе маньяк. Я совсем не успел ничего сделать на месте происшествия. Обойдёте соседей, осмотрите ещё раз квартиру. Костя должен что-нибудь по экспертизе сказать.
― Андрей, я всё прекрасно знаю, что делать.
― Не совсем.
― Это почему же?
― Потому что единственным человеком, с которым контактировал Варцаба кроме Семашко, и единственным психологом, который с ним работал, была Крылова.
Савин аж присвистнул от новости.
― Рита всё знала? ― удивился он.
― Именно. И у неё был доступ к квартире. Короче... Будьте осторожны с Крыловой.