― И что мне с этим видео делать? — наконец спросил он. — Это, конечно, сенсация, но это опасная сенсация.
― Какая, нафиг, это сенсация? ― вспылил Савин. ― Все всё знают, друг друга покрывают, и никто никого не посадит. Какая сенсация? Это видео ничего не изменит.
― Зачем тогда писали?
― Не знаю, ― выдохнул Савин, надевая очки. ― Я обязан был рассказать. Тем более, это может быть моё последнее видео.
― Ты что, собрался увольняться?
― Я в больницу ложусь, так что я не знаю, когда смогу продолжить работу, и смогу ли вообще.
― Что-то серьёзное?
― Да, Сёма, серьёзное.
― Тогда могу только пожелать выздоровления.
Савин вышел из-за стола и подошёл к редактору.
― Ты многое для меня сделал, поддержал в трудную минуту.
― Потому что ты отличный журналист, ― улыбнулся Семён, ― и хороший человек, не смотря на все трудности.
Мужчины по-дружески обнялись, и Савин, больше не говоря ни слова, вышел из студии.
Он медленно шёл по морозному переулку, опираясь на трость, и переваривал в мыслях записанное видео. Эффект от него он не мог предвидеть даже ни на миллиметр. Ответная реакция может быть, а может и не быть. А можно и по шапке получить. Впрочем, теперь Савину было абсолютно безразлично. Он облегчил душу, высказался, а дальше ― будь что будет.
В кармане ожил смартфон, оповещая, что «звонит любимая», и Георгий ответил на звонок.
― Я уже сбежала, ― сказала в трубку Катерина. ― Еду домой.
― Я не дома, ― ответил Савин.
― Как? А где?
― Я гулял. Можешь забрать меня на центральной площади.
― А вещи в больницу?
― Дома.
― Хорошо. Я сейчас заеду за сумкой, и минут через десять подъеду.
― Я буду ждать у фонтана.
Георгию понадобилось как раз около десяти минут, чтобы добрести до площади. Вербицкая подошла ещё минут через пять.
― Привет, ― улыбнулся Савин, увидев Катерину.
― Пошли уже, и так опаздываем.
― Да уже не опоздаем.
― Пошли, ― нетерпеливо проворчала Катя и взяла Жору под руку.
Она усадила его в авто, припаркованное в конце площади, села за руль и помчала в больницу. Спустя полчаса Вербицкая завела Георгия в институт рака, в приёмное отделение. Короткое оформление, и они пошли по длинному коридору в палату. Катерина нутром чувствовала, что её любимый боится больниц, да и его поведение несколько настораживало.
Журналист шёл мимо палат, вдыхая ненавистный запах лекарств, и оглядывался. Даже сквозь двери Георгий видел всплески боли и отчаяния, которые насильно пробирались в его мозг, заставляя чувствовать себя нехорошо. В одной палате была приоткрыта дверь, и Савин заметил тёмное пятно. Оно сидело и ждало. Ждало момента накрыть всё тело своим туманом и утащить оттуда жизнь. Однажды он увидел, как жизнь покидает человека. А сейчас… Боль… Боль… Боль… С каждой двери сочилась нестерпимая боль, от этого Георгию стало плохо, сердце бешено заколотилось, а в голову вонзились тысячи ножей, журналист остановился и ухватился за стену. Слова Катерины он уже почти не слышал и в следующее мгновение отключился.
― Георгий, вы меня слышите?
Слова доктора пробивались сквозь плотную вату, голова гудела, тело казалось свинцовым, а во рту всё пересохло. Да, давно он не терял сознания.
― М-м-м, ― вместо ответа промычал он, постепенно приходя к пониманию, что лежит на больничной койке, а в глазах полная темень.
― Да уж. Вы очень долго были без сознания. Это очень плохо.
― На сколько долго? ― спросил журналист.
― Рентген успели вам сделать. Что же, у меня для вас неутешительные новости. Мои подозрения подтверждаются, а потому тянуть не будем. Операцию сделаем прямо завтра с утра.
― Где Катя?
― Не волнуйтесь, она в коридоре.
― А где мои очки?
― Здесь, рядом на тумбочке, слева от вас. Вы сейчас в своей палате, рекомендую пока не вставать. Отлежитесь, отдохните, медсестричка сама у вас возьмёт все анализы. Всё, отдыхайте.
― Привет, а меня Женя зовут, ― отозвался незнакомый голос. ― Хорошо, что сосед появился, а то с ума можно сойти. А вы Катя? Красивая.