― Без тебя знаю, ― нагрубил родной для Жоры голос. ― Ты как?
Катя подошла к Савину и взяла его за руку, чтобы он чувствовал её присутствие. Так больно было видеть его бледное лицо. К счастью, завтра всё решится. Василий Фёдорович ― опытный врач, уже не одного пациента вырвал из лап смерти, а у Георгия всего лишь аденома гипофиза. Да, тоже опасная штука, но это хотя бы не рак.
― Тебя с работы уволят, ― проворчал Жора.
― Пусть попробуют. У них и так некому работать. Особенно сейчас.
― Как там Андрей? Звонила?
― Да, идёт на поправку. Почти.
― Какие-то проблемы?
― Да. Пуля задела лицевой нерв. Александров надеялся, что всё обойдётся, но пока… У Андрея парализована половина лица.
― Грустно.
― Да, не весело. Ты сейчас, пожалуйста, о себе думай. Я завтра обязательно приду, дождусь окончания операции.
Телефон Катерины настойчиво залился мелодией вызова, и Вербицкой пришлось ответить на звонок.
― Да. Я на выезде по делу. Кое-что проверяю по маньяку. Да, скоро буду.
― Кать, ты иди, ― настоял Савин. ― Не надо из-за меня задерживаться, тем более операция завтра.
― Эта Полищук уже успела возомнить из себя великую начальницу. Скорее бы дядю выписали.
― Кать, иди.
― Хорошо. Я утром обязательно приду.
Савин услышал отдаляющиеся шаги Вербицкой, затем звук захлопнувшейся двери, и только тогда позволил себе застонать. Голову буквально разрывало изнутри.
― Что? Сильно хреново? ― сочувствующе спросил сосед. ― Может, таблетку дать?
― Не поможет, ― прохрипел Савин. ― Сам-то чего здесь?
― Ой, да нашли чегось. Теперь разбираются: доброкачественное или злокачественное. Впрочем, не хотелось бы ни того, ни другого. И откуда оно в организьме берётся?
Савин приподнялся, натянул очки и посмотрел на соседа. Тот сидел на кровати, подогнув под себя ноги, Георгий аж позавидовал такой гибкости. Молодой ещё, излучал из себя позитив, не смотря на диагноз. Впрочем, как тот сказал, диагноз ещё не поставили. Савин не мог ручаться за свои ощущения, но не видел он в мужчине опасности для здоровья, на сколько вообще можно было ориентироваться на цветовые вспышки. Георгий почему-то подумал, что если нет рядом тёмного пятна, значит до смерти ему далеко.
― У тебя всё будет хорошо, ― сделал вывод Савин, снял гаджет и снова лёг.
― А это что, волшебные очки у тебя?
― Нет. Просто я слепой.
― О… а… ага, я понял, ― обескуражено промямлил Евгений, на самом деле ничего и не поняв. ― Так что, позвать медсестричку? У них шикарные уколы, боль как рукой снимает.
― Спасибо, пока не надо. Я просто полежу.
― Ну, смотри сам. Не буду тебя тревожить.
* * *
Подполковник Семашко вошёл в многоэтажное офисное здание, дождался лифта, и, шагнув внутрь подъёмника, нажал на кнопку с цифрой 7. Лифт остановился, створки раскрылись и Тарас Иванович вышел на нужном ему этаже, где вокруг были стеклянные перегородки, в которых трудились люди. Охранник практически материализовался возле подполковника.
― Можете пройти к господину Зорину.
― Господин, ― проворчал старик. ― От такой же господин, как и я.
― Сергей Владимирович вас ждёт. ― Охранник указал на закрытый кабинет слева.
Семашко кивнул и побрёл к двери. Он не стал стучаться, а просто распахнул её, и вошёл внутрь комнаты. Зорин вначале приподнял брови, потом приподнялся сам, а следом развёл в стороны руки, мол, «а вы не наглеете?» Но Семашко было всё равно, он вёл себя ровно на столько, на сколько заслуживал Зорин. Тарас Иванович подошёл к креслу для посетителей, шумно отодвинул его от стола и фактически упал в него. Он на столько устал от всего, что сил оставалось катастрофически мало.
Зорин плюхнулся обратно в кресло и сказал:
― И вам добрый день.
― Ты в курсе, что случилось с Варцабой?
― Да, и оно не удивительно.
― Ты или Гитарист к этому причастны?