Прохоров. Да подождите. Нельзя же так. Ну, бывают жулики. Бывают. Нас-то зачем обижать? Некрасиво это, всех – под одну метлу.
Клягин. Я лично за себя – ручаюсь!
Прохоров. А я? (Клягину.) Ну ты же видел.
Клягин. Да, Мишка предметы двигает. Я – свидетель.
Ларичев (устало). Чем двигает? Чем?
Прохоров. Не знаю. Думаю… ну… силой психики.
Ларичев. Чем?
Клягин. Психикой!
Ларичев. А вы бы, голубчики, книжку почитали. Книжка есть такая – «Физика» называется. Вы бы ее прочли на досуге. Вы бы интеллигентным человеком стали и ничего бы «психикой» больше не двигали, а поняли, что сие – невозможно!!!
Прохоров (обиженно). Я правду говорю. Ну, честное слово…
Клягин. А ну, покажи ему, Миш! Продемонстрируй!
Прохоров. Устал я.
Клягин. Превозмоги себя, Миша. Превозмоги! Тут вопрос принципиальный! (Вновь ставит бутылку в центр стола.)
Прохоров впивается взглядом в бутылку. Ларичев в отчаянии закрывает лицо руками.
Ларичев. Умоляю, не надо фокусов! Я все это сто раз видел. Я все это знаю.
Прохоров напрягся. Бутылка двинулась с места. Клягин трясет за плечо Ларичева.
Клягин (Ларичеву). Да вы смотрите! Человеку же тяжело. (Прохорову.) Давай со старта, Миша, он не смотрел. (Ставит бутылку.)
Прохоров напрягается. Бутылка движется к Ларичеву, тот отмахивается. Пытается убрать бутылку.
Ларичев (решительно). Я же сказал. Не надо фокусов!
Прохоров (хрипит). У, зараза!.. Убери! Убери руку!
Ларичев (сдерживая бутылку). Не надо. Не надо фокусов. Я все понял!
Клягин. Что понял?
Ларичев. Все! Стол с наклоном, бутылка из специального стекла.
Клягин. Проверь! Пол – ровный. Бутылка – обычная, за четыре двенадцать…
Прохоров (стонет). Убери руку!..
Ларичев. Не надо фокусов! Прошу!!!
Прохоров. У-бе-ри!!!
Прохоров неожиданно закатывает глаза, валится на пол без сознания.
Клягин бросается к Прохорову.
Клягин. Миша! Дорогой! Очнись!
Ларичев (испуганно). Что с ним?
Клягин. Говорили же – убери руку! Надорвался человек!
Стук в дверь, женский голос: «К вам можно?»
Ларичев (испуганно). Товарищи, это она. Это Лена! Ради бога, обо мне – ни слова. (Мечется по комнате.) Она мне не простит! Умоляю! (Скрывается в спальной комнате.)
Клягин. Миша! Друг! Очнись! Миша!.. Мишаня!..
Клягин открывает дверь. Входит Ларичева Елена Петровна – миловидная женщина лет тридцати, – испуганно бросается к Прохорову.
Елена Петровна. Что случилось?
Прохоров (приходит в себя). Сейчас! Сейчас пройдет!..
Елена Петровна (Клягину). Дайте воды!
Клягин (схватил пустой графин). Как назло, все вылил.
Елена Петровна. Зачем?
Клягин. Чтоб полегче был. Он ведь хотел сперва графин толкнуть, а потом решил – бутылку. Ну, она его и свалила.
Елена Петровна. Какая бутылка? Кто разрешил? Для чего? Уберите немедленно! Чтоб я этого никогда не видела!
Прохоров (трясет головой). Сейчас… Все. Уже лучше. Извините нас, Елена Петровна.
Клягин (Ларичевой). Вы не подумайте. Мы ни-ни, ни грамма. Культурно сидели, разговаривали. Потом решили потренироваться. Вроде разминки перед соревнованием.
Елена Петровна. Разминка?! Да что ж вы, Клягин, себе позволяете?
Клягин. Я-то при чем? Он упал, а Клягин – виноват.
Елена Петровна. Вы тоже хороши! Мне на вас буфетчица сейчас жаловалась… Вы зачем ее терроризируете?
Клягин (повышая голос). А зачем она вишню под прилавком держит?
Елена Петровна (кричит). Какую вишню?!